Ричард Сэпир - Белые рабыни

Раздосадованный тем, что он действительно забыл про три минуты рекламы после каждой серии, Римо изменил тему:

– Ну, хорошо. Мы говорили о брошюре.

– Может быть, она и не врет, – сказал Чиун.

– Не врет? Да посмотри вокруг.

– Я смотрю вокруг и вижу, что в свое время это было правдой. Я вижу великолепие в запустении. Так что, если там написано про то, что было тогда, значит, в рекламе все верно.

– Не хочешь ли ты сказать, что я совру, если назову это место не гостиницей, а вонючей дырой?

– Я говорю тебе, что правда – понятие относительное. Это только вопрос времени.

– Даже в этой стране есть люди, которые были когда-то великими, а сегодня прячутся в горах, как перепуганные дети.

– Ладно, Чиун, мне сейчас не до болтовни. Мне нужен совет. Я должен увидеться с самым важным человеком этой страны, чтобы разузнать о том белом доме, да так, чтобы он не понял, что я об этом доме уже знаю. Но он не хочет меня принять.

Чиун кивнул.

– Тогда советую тебе забыть все, чему тебя учили, и, как ошалевшая собака, кинуться туда, где, как ты считаешь, по своему недомыслию, находится пуп земли. Там, как изрядно подпивший белый, ты будешь метаться туда-сюда, а потом, в момент крайней опасности, вспомнишь что-нибудь подходящее из изумительного искусства Синанджу, которому тебя учили, и спасешь свою бесценную жизнь. После этого позорища, если тебе повезет, ты, может быть, убьешь того, кого надо. Вот каков совет Мастера Синанджу.

Римо заморгал глазами и встал с кровати.

– Что за околесицу ты несешь?

– Просто на этот раз я хотел дать тебе тот совет, которому, я уверен, ты последуешь. Но, поскольку я вложил в тебя огромное богатство знаний, так и быть, внесу еще небольшую лепту. Ты думаешь, раз император кажется центром всего, то он и есть центр всего?

– Он не император, а президент.

– Можешь называть его как хочешь, сын мой, сущность императоров от этого не меняется. Я стараюсь втолковать тебе одну простую вещь: прежде, чем что-либо атаковать, узнай, где находится центр этого «что-либо». Ты же не армия, которая вслепую бродит по горам и равнинам, и благодаря своему огромному численному перевесу, может случайно совершить то, что требуется. У тебя – мастерство, настоящее искусство. Оно предназначено для того, чтобы обрушить его на одну-единственную точку. Следовательно, ты должен знать эту точку. И тогда поразишь цель.

– Как же я найду эту точку, сидя в этом дерьмовом отеле?

– Сидящий человек видит вокруг себя все. Бегущий – только то, что перед ним.

– Я хорошо вижу все вокруг и когда бегу. Ты научил меня этому.

– Когда ты бежишь ногами, – сказал Чиун и замолчал.

Римо вышел из комнаты в надежде найти что-нибудь почитать или кого-нибудь, чтобы поговорить, или хотя бы понежиться на каком-нибудь случайно залетевшем ветерке. Ему не повезло: ничего этого не было.

Направляясь к входной двери гостиницы, он заметил, как мимо него стремглав пробежал бой с глазами, полными страха. Администратор спрятал книгу. Швейцар вытянулся по стойке «смирно».

И тут он их увидел. По улице столицы Бусати двигался армейский конвой. Из джипов торчали сверкающие на солнце пулеметы. Конвой возглавлял человек, который пригласил журналиста Римо Мюллера в Бусати на встречу с генералом Ободе.

Достигнув дверей гостиницы, возглавлявший конвой джип с визгом затормозил, подняв облако пыли с немощеной мостовой. Но еще прежде, чем джипы остановились, с них посыпались солдаты.

– А, Римо, рад вас видеть, – сказал новоиспеченный генерал Уильям Форсайт Батлер, быстро взбегая по когда-то белым ступеням парадного входа. – У меня для вас не очень хорошие новости. Сегодня днем вы возвращаетесь в Америку. Но есть у меня и хорошая новость.

Римо презрительно улыбнулся.

– Хорошая новость состоит в том, что я полечу вместе с вами и буду счастлив ответить на любые ваши вопросы. Само собой разумеется, Бусати в долгу перед вами, но надеется когда-нибудь отблагодарить вас.

– Вышвырнув из страны?

– У президента Ободе крайне неприятный опыт общения с белыми журналистами.

– Тогда почему вы уверяли меня, что я смогу с ним встретиться?

– Я полагал, что мне удастся уговорить его, но я ошибся. – Батлер пожал плечами, скорее мощными буграми мускулов на плечах. – Мы еще поговорим об этом по дороге в аэропорт, – сказал он. Откровенно говоря, Батлер был рад, что Римо Мюллер покидает Бусати: чем меньше американцев будет шнырять вокруг, тем больше шансов, что никто не пронюхает о белом доме. Это чувство еще более окрепло, когда он взглянул на спутника Римо Мюллера – старого азиата, который тихонько выскользнул за спиной Римо из отеля «Бусати» в ответ на вялое приветствие Батлера одарил его молчаливым взглядом и как будто окаменел на заднем сиденье джипа.