Олег Приходько - Прыжок рыси

Что получилось?.. Правильно: «20» («двадцать»). Недостает «единички», чтобы оценить симбиоз бандитизма и легального бизнеса в «очко».

Проигрышная получается комбинация.

Павел Козлов».

— Это все, кто останавливался у вас за последний месяц? Или кого-то «забыли» оформить, а? Вспомните хорошенько, Марья Трофимовна, — представитель налоговой полиции в штатском, как он отрекомендовался, сунув под нос хозяйке «Паруса» удостоверение, смотрел на нее с подозрительной иронией: знаем, мол, вас — так и норовите скрыть доходы от государства.

— Что вы! — обиделась женщина и почувствовала, как лицо ее заливает краска. — Все как один, конечно! У нас постояльцев…

— А почему в гостевой карте этого Столетника не проставлена цель визита? — перебил ее милицейский лейтенант в форме, бесцеремонно усевшийся на место администратора и рывшийся во всех бумагах, что попадались ему на глаза.

— Да я как-то сразу внимания не обратила; когда четырнадцатого числа увидела, хотела сказать. Только он ушел и в эти сутки не ночевал…

— Не ночевал? — почему-то насторожился налоговый инспектор, как будто ему было до этого дело.

— Ну так заплатил же, — не поняла она, — у меня все отмечено.

— А когда он вернулся?

— Пятнадцатого марта в одиннадцать утра. Сказал, что яичница моя ему не понравилась — пошутил вроде. Добрый на вид. Съехал в расчетный час, аккуратно.

— Куда уезжает, не говорил?

— Нет.

— Билет не заказывал?

— Мы таких услуг не предоставляем. И так еле справляемся.

— Данные, которые он здесь указал, вы с его паспортом сверяли?

— А как же! Это у нас…

— Дубликат карточки у вас есть?

— Нет.

— Выписывайте!

Она засуетилась, поняв, что интересуются вовсе не ею, а постояльцем и что это никакая не проверка паспортного режима не налоговая инспекция, а значит, постоялец-то ее не просто залетный гость из столицы, а преступник! Чего доброго, и ей какое-нибудь дело пристряпают, а уж «постоялый двор» на заметку возьмут — это как пить дать. Ни за что ни про что…

Трясущимися руками она достала чистый бланк и принялась переносить в него данные Столетника.

— Он что-нибудь говорил? Может быть, вы заметили что-то подозрительное в его поведении?

— Нет… хотя… бегал.

— Что?!

— Бегал. Спортсмен навроде.

— Куда бегал?

— По берегу. Зарядку делал. Долго, часа два.

— Вы точно знаете, что он бегал по берегу, а не… куда-еще?

— Точно, точно, мы с горничной Таней в окошко наблюдали. Потом он заказал себе яичницу, кофе, принял душ, поел и уехал. Часам к пяти… или нет, к шести… да, вернулся, попросил вареной картошки. А потом и говорит: «Чего это, — говорит, — у вас, Мария Трофимовна, так много милиции в городе?» Я ему отвечаю, мол, как обычно — свободная зона. А он удивился и спрашивает: «Разве может быть зона свободной?»

Штатский забрал у нее карточку, подул на нее и спрятал в папку на «молнии».

— Значит, так, Марья Трофимовна, — сказал он. — О том, что мы у вас были с проверкой, никому не говорить. Это в ваших же интересах.

— Боже упаси!

— Если что-то вспомните еще — позвоните вот по этому телефону, — он записал несколько цифр на квадратном листочке для заметок, — Мне передадут.

— И впредь следите за правильностью заполнения гостевых карт, — строго напомнил лейтенант. — Цель визита должна быть указана, как и все остальное.

— Ой!.. — скрестила Мария Трофимовна руки на груди. — Самое-то главное чуть не забыла. Я ему про эту цель визита напомнила, когда он съезжал. Так вот, он наклонился ко мне и тихо так говорит: «Не могу я, — говорит, — цель визита проставить: секретная у меня цель!» И подмигнул еще, чтобы никому!..

Милиционер и тот, что назвался налоговым инспектором, переглянулись.

— Вот видите, как много вы нам рассказали, — встал милиционер и застегнул форменную куртку с погонами, надетую на свитер.

— Если он вдруг объявится, сами знаете, что нужно делать, — на ходу сказал штатский.

— Конечно, конечно, — засеменила за ними Мария Трофимовна, Стараясь угодить, как-то сгладить свою оплошность, предложила: — Может, кофе по чашечке? А то и яичницу могу быстренько…