Джек Хиггинс - Последнее место, которое создал Бог

Должно пройти некоторое время, прежде чем охрана остановит пароход, что в нашу пользу, но солдаты уже начали стрелять. Пуля подняла фонтанчик воды в ярде передо мною. Я посмотрел назад через плечо и увидел Мунро немного позади, сержанта и трех охранников у поручней.

Все они стреляли одновременно, вдруг Мунро вскинул руки и скрылся под водой. Я сделал глубокий вдох, нырнул, стараясь уйти как можно дальше вперед. А когда вынырнул, то увидел, что нахожусь у первого ряда мангровых зарослей и что пароход уже скрылся в тумане.

Я схватился за корень, чтобы перевести дыхание, сплевывая гнилую, противную на вкус воду. Сильно воняло. Рядом скользнула змея, что напомнило мне о всех опасностях, которые подстерегают меня, если буду находиться в воде слишком долго. Но это было все-таки лучше, чем Мачадос.

Я снова погрузился в воду, выплыл на течение и позволил ему нести себя вперед. Теперь я уже мог рассмотреть крыши за деревьями, потому что туман здесь стелился достаточно низко над поверхностью воды.

Через некоторое время я добрался до берегового откоса, вылез из воды и упал ничком в грязь. С трудом выбравшись наверх, увидел старика, одетого только в изодранную рубаху. Он стоял на веранде одной из хижин и пристально наблюдал за мной.

Когда я достиг ближайшего каноэ и начал сталкивать его в воду, он издал некое подобие крика. Я понимал, что лишаю его или еще какого-то бедняка того, что обеспечивает их существование. Один Бог знает, на какую нищету я покусился, но такова жизнь. И, несмотря на свои цепи, я все же ухитрился забраться в утлое суденышко, взять в руки весло и выгрести на быстрое течение.

Я не думал, что они повернут пароход и пойдут вниз по течению, чтобы догнать меня, но что какой-то вид поиска будет предпринят, не сомневался. И когда они обнаружат, что похищено каноэ из деревни, то поймут, где меня искать.

Поэтому сейчас я старался уйти от них как можно дальше. Ну а что произойдет потом — дело случая. Но на берегах Негро есть множество прибрежных деревень, где люди изо дня в день ведут примитивную жизнь, не подозревая о таких признаках цивилизации, как полиция и правительство. И может быть, я найду там помощь и мне хоть немного повезет, чего уже давно не случалось.

Еще пара миль, и я достигну устья Секо. Меня беспокоило сильное бурное течение. Малейшая ошибка — и конец. Мне, скованному, продержаться на плаву в таких условиях достаточно долгое время — никакой надежды.

Я повернул каноэ к левому берегу, тянувшемуся всего в пятидесяти ярдах от меня. К тому же мне он почему-то показался более безопасным. Оставалось уже несколько ярдов до мангровых зарослей, когда меня занесло в водоворот.

Словно какая-то гигантская рука схватила каноэ, оно закачалось из стороны в сторону, и, чуть не вылетев за борт, я начал бешено грести, чтобы удержать равновесие, но тут же потерял весло. Каноэ дважды развернулось и потом опрокинулось вверх дном.

Я тут же почувствовал под ногами грунт, но слишком сильное течение не давало мне удержаться на месте. К счастью, тут ко мне подплыло перевернутое каноэ, и я смог схватиться руками за его дно.

Теперь стало немного полегче, меня наконец вынесло в тихую заводь среди мангровых деревьев, и каноэ ткнулось в берег.

Я поставил его на киль и оценил обстановку. До устья реки оставалось около четверти мили, и я не мог даже представить себе, как доберусь туда на каноэ при таком бурном течении без весла. И мне показалось наилучшим, а может быть, и единственным решением попытаться пробраться наискось, по воде, через мангровые заросли, так, чтобы выйти на Негро ниже устья реки Секо.

Я ухитрился снова забраться в каноэ и начал продвигаться вперед, хватаясь за нависающие над водой громадные корни деревьев, пока не попал в заросли бамбука. Здесь было совсем неплохо. Прямо как в Хенлее, на Темзе, в летний воскресный вечер. Не хватало только патефона и хорошеньких девушек. На какой-то момент мне даже показалось, что передо мной стоит Джоанна Мартин с зонтиком и смеется. Но это был недобрый смех. Будто бы оценивающий условия, в которых я оказался. Я глубоко вздохнул, собрал все силы и начал продвигаться вперед, отталкиваясь шестом.

Это заняло четыре часа. Четыре часа настоящей агонии, мучений от москитов и всевозможных мух. Железные браслеты так натерли мне руки, что каждое движение с шестом требовало усилий воли.

Самая большая беда заключалась в том, что иногда я попадал в такие густые мангровые заросли, что ветки деревьев смыкались над головой и солнце исчезало. Боясь потерять правильное направление, я впадал в отчаяние. И еще бамбук — гигантские сплошные стены, пробиться через которые не представляло ни малейшей надежды. Каждый раз мне приходилось искать обходной путь или даже вообще пытаться менять общее направление.