Джек Хиггинс - Последнее место, которое создал Бог

Я снял свой желтый дождевик, а Альберто открыл оружейный ящик и вытащил автомат "томпсон" с дисковым магазином, к которому он заранее приделал удлиненный ремень. Я повесил его на правое плечо вниз дулом, и Хэннах помог мне снова натянуть плащ.

Альберто взял оружие, которое, как я понял, принадлежало лично ему, — наверное, это был самый эффективный пистолет-пулемет, который когда-либо выпускался: маузер модели 1932 года. Для Педро он приготовил пистолет 45-го калибра, заткнув его ему за пояс под рваное пончо.

С удивлением я обнаружил, что в облике нашего переводчика совершенно нет никаких признаков белой расы. С моей точки зрения, он выглядел как чистокровный хуна, несмотря на то что носил одежду белых людей.

Наконец Альберто достал пару гранат Миллса, одну сунул к себе в карман, другую подал мне.

— Вот еще кое-что. На всякий случай, — улыбнулся он.

В этот момент снаружи раздались тревожные крики. Мы повернулись, дверь салона распахнулась, и в ней появился сержант Лима, хватая ртом воздух.

— Что там такое, сержант? — строго спросил Альберто, а Хэннах мгновенно выхватил из кобуры пистолет 45-го калибра, что свидетельствовало о его большой практике в такого рода делах.

— Святая сестра, полковник, — прохрипел Лима. — Она убежала в джунгли.

Наступило молчание, Джоанна Мартин плюхнулась на стул, шепча молитву Святой Деве Марии, возможно, в первый раз за долгое время.

Альберто в ужасе воскликнул:

— О Господи, как это случилось? Вы же получили приказ охранять палубу. Вы же там командовали!

— Бог мне свидетель, полковник! — Лима страшно переживал. — Она стояла на палубе, через какую-то секунду оказалась за поручнями; прежде чем мы поняли, что произошло, исчезла в лесу.

Это было уже слишком, даже для такого корректного офицера, как Альберто. Он ударил сержанта тыльной стороной ладони по лицу, опрокинув на стул, и обратился к Хэннаху:

— Капитан Хэннах, вы отвечаете передо мной за все, что здесь произойдет. Я приказываю вам держать катер на середине реки до нашего возвращения. Если этот несчастный тип принесет вам хоть малейшее беспокойство, пристрелите его. — Он обернулся ко мне: — А теперь, мой друг, думаю, нам надо поспешить.

Педро первым перелез через поручни, а мы с Альберто тоже не заставили себя ждать. Когда наша маленькая компания достигла края джунглей, катер уже выруливал на середину реки. Я посмотрел назад через плечо и увидел Хэннаха с автоматом в руках, а рядом с ним стояла Джоанна. Бог знает почему, но я махнул рукой — нечто вроде последнего галантного жеста, и вслед за Альберто ступил в зеленый мрак.

Как я говорил, дорогу строили с расчетом на довольно интенсивное движение, и теперь я увидел, что она имела прочную основу из бревен железного дерева, покрытую уплотненным грунтом по всей длине. Джунгли уже существенно потеснили ее, но все же она давала возможность быстро и без препятствий миновать чащу из колючек, совершенно непроходимую для белого человека.

Ветви над дорогой так тесно переплелись, что не пропускали ни дождя, ни даже света. Нас окружала какая-то особенная, внушающая страх тьма.

Передвигаясь очень быстро, Педро ушел далеко вперед и скоро совсем скрылся из виду. Я держался как можно ближе к Альберто. Немного спустя мы услышали крик и, пройдя еще несколько ярдов, увидели стоявших рядом Педро и сестру Марию Терезу.

Даже в этих обстоятельствах Альберто сумел сдержать свой нрав.

— Вы совершили глупость самого плохого сорта, сестра, — произнес он спокойно и твердо. — Я настаиваю на вашем немедленном возвращении обратно.

— А я, полковник, с такой же уверенностью заявляю, что пойду дальше.

Я с тревогой вслушивался в перекличку голосов лесных лис вокруг нас и понимал, что уже поздно возвращаться назад для любого из нас. Ее легкомыслие вызывало даже не гнев, а разочарование в ней, чувство презрения, потому что такие, как она, своим тупым упрямством в стремлении делать добро приносили в конце концов куда больше вреда, чем дюжина негодяев, подобных Авиле.

Тут за нами в ярде или двух послышался глухой звук. Моя рука быстро скользнула сквозь карман и нащупала предохранитель моего "томпсона". Я оглянулся, позади нас у края дороги в землю вонзилось копье хуна с подвешенным к нему черепом обезьяны.

— Что это значит? — вскрикнула сестра Мария Тереза.

— Только то, что нам запрещается возвращаться, — ответил Альберто. — Теперь решение, идти вам обратно или нет, сестра, принимаю уже не я. Если это послужит вам утешением, то знайте, что вы погубили всех нас.