Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

Чертовы трепливые козлы…

Рядовой израильской армии Моше (вообще то Миша, но вне семьи лучше Моше) Солодкин сидел в раскаленном солнцем броневике Голан с вышедшим из строя кондиционером, смотрел на экран дистанционно управляемой пулеметной установки и изредка недовольно поглядывал на своего командира, который пил безалкогольное пиво и трепался с двумя другими своими подчиненными. То что он видел — ему не нравилось.

Дело было в том что Солодкин — единственный из всех четверых был родом с территорий, он привык к постоянному чувству опасности, он знал, что нужно просто выполнять необходимые меры предосторожности, чтобы оставаться в живых — а вот трепач Ави, пусть и сержант, и его командир — этого не знал, иначе не трепался бы. Родители Миши совершили Алию в начале двухтысячных из Ростова на Дону, и когда приехали в Израиль — то оказалось, что единственное жилье довольно приличное и за ту цену которую они могли себе позволить — это жилье на территориях. Тогда шел мирный процесс, израильские политики прилюдно обнимались и палестинскими, подписывали какие-то документами… и тогда казалось, что в жилье на территориях нет ничего опасного. Ариэль Шарон и вторая интифада изменили все…

Вот и рос русский по сути паренек (наполовину еврей, наполовину русский) — играя с отцовским, купленным по случаю АКМ, стреляя на стрельбище и с одиннадцати лет стоя на охране их обнесенного колючей проволокой поселения. Вообще то, для любого пацана, который живет в типичном западном городе, чистеньком и безопасном это, наверное кажется крутым и в чем то даже романтичным — с автоматом, в бронежилете стоять на воротах, вместо игрушек играть настоящими боевыми патронами, вместе с отцом ездить на стрельбище. Оно, конечно, — если не считать минометной мины, разорвавшейся у Либерманов на заднем дворе и убившей семидесятилетнюю Иду, это если не считать арабских пацанов: любой из них готов убить тебя, просто так, потому что ты еврей. Не набить морду — а именно убить, на самом деле убить, не понарошку, и если он это сделает — он будет героем своего народа. Это если не считать взглядов… любой, кто видел, как смотрят палестинцы, этого никогда не забудет. Миша все это понял, даже можно сказать — прохавал, но сдаваться и уходить не собирался, потому что тебе это была его земля. Пусть она каменистая, скудна, неурожайная, пусть ее надо постоянно поливать, а для этого содержать в исправности оросительную систему, но все равно это — его.

А вот Ави был совсем другим. Израильтянин уже в третьем поколении, гений, танцующей походкой идущей по жизни он и в армии то выделялся каким-то несерьезным к ней отношением, как будто это всего лишь приключение, и если тебя и убьют — то понарошку, на счет. Он был веселым, белокурым малым, больше похожим на скандинава, нежели на еврея, он любил пиво Миллер и молоденьких арабок, он вообще как будто поставил себе цель оплодотворить как можно больше палестинок, чтобы палестинцы таким образом породнились с евреями и на окровавленной земле Палестины наконец-то наступил мир. Сделать это было не так то просто — палестинка, вступившаяся в связь с израильским солдатом, рисковала быть убитой разъяренной родней — но ему каким-то образом все же удавалось иметь компанию в каждой увольнительной, о чем он сейчас и рассказывал двум другим рядовым его патруля. Нет, его нельзя было назвать трусливым или глупым — Моше видел, как он командует патрулем, когда на них напали, и нужно было прорываться и вызывать подмогу. Он просто был легкомысленным, и тратился по мелочам, вот и все…

А началось все с того, что Гиладу приспичило отлить…

Миша недовольно посмотрел на часы — стоят уже одиннадцать минут

— Эй, Гилад, ты кажется уже отлил! — сказал он, не высовывая носа из машины.

Гилад не успел ответить — за него ответил командир патруля

— Сейчас — допьем и поедем…

— На твоем месте, я бы тут не маячил… — сказал Миша

— Эй, ты что-нибудь видишь?

— Ни хрена не вижу! Но вот твою задницу могут видеть очень многие…

Ави рассмеялся, легко и беззаботно, как и все что он делал до тех пор, пока не начиналась война

— Тогда не дергайся! Даже если я сейчас сниму штаны и выставлю напоказ свою тощую задницу — муслики все равно не смогут в нее попасть, у них нет настоящих снайперов. Тем более — рядом их нет.

Может оно и так. Но Миша — все равно не рисковал бы, он хорошо помнил тот случай, когда на блок-посту расстреляли десятерых, их них девятерых насмерть. Как потом стало известно разведке — работал скорее всего русский, наемник, бывший «афганец». Что мешает объявиться здесь и сейчас еще одному такому снайперу? [75] Реальный случай.