Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1

Было жарко… Жарко настолько, что было нечем дышать, а по спине ползли струйки пота, они ползли очень медленно, а почесать спину было нельзя из-за бронежилета. Вздохнув, Миша оторвался от наблюдения, снял с пояса большую, едва не в два раза больше штатной флягу, отвинтило колпачок — и с наслаждением приложился к ней, глотая теплую, чуть подсоленную для компенсации выходящих с потом солей воду.

Ави кашлянул, как будто поперхнулся пивом, забулькал, Миша опустил флягу — и с ужасом увидел, как медленно-медленно, как в замедленной киносъемке его командир падает на водительское сидение, цепляясь руками за рулевую колонку, за спинку сидения. Он смотрел прямо в глаза рядовому Мише Солодкину, а тот смотрел в глаза своему командиру и ничего не мог изменить.

Потом Гилад — дурак! — потащил командира из машины, чтобы уложить его на дорогу и оказать помощь. Господи, он что — не понимает?!

— Назад! Ложись!

Упал и Гилад, нехорошо упал, с размаху, стукнувшись о броню машины — и Миша понял, что попали и в него тоже…

Следующие его действия были чисто инстинктивными, и как показал дальнейший ход событий — правильными. Он должен был оставаться в машине, под прикрытием брони и вызвать по рации подмогу — но он был поселенцем, и действовал как поселенец. За редким исключением у поселенцев нет бронированных машин, и при обстреле они прячутся за машиной, а не в ней. И поэтому он поступил так, как поступил бы его отец — схватив автомат, он выпрыгнул из машины и залег за ней, прикрываясь массивным колесом, и держа автомат наготове.

Но больше — не стреляли. Только видно было — мучительно вытянувшееся, с распяленным ртом, как не живое лицо Гилада, которого не иначе как сам черт рогатый толкнул выйти по малой нужде именно здесь. А он — не видел откуда стреляли, черт он даже не слышал звука выстрела… глушитель?

Но кое-что он сделать все же мог.

Положив автомат рядом с собой, Миша пополз под машину, ухватил Гилада за что-то, и потащил на себя, тот застонал, выругался.

— Терпи…

Ругаешься, значит жив…

Тащить было тяжело. Очень тяжело, он должен был протащить под машиной раненого, в бронежилете, и хорошо что нес рюкзаком, а он как назло за что-то зацепился

— Да……!

Миша выругался, как имели обыкновение ругаться только евреи, совершившие алию из России — и упоминание неведомой, но чудотворной матери как всегда помогло, Он все-же протащил Гилада, и вытащил его прямо на дорогу, вытащил чтобы спасти, и теперь снайпер не мог их уже достать. Гилад только тихо стонал…

— Держись…

От одного вида, что две пули сделали с его ногами, становилось дурно. Как минимум одна попала в артерию, и кровь буквально хлестала, когда он тащил его, эта кровь лилась на дорогу, оставляя черную полосу липкой, черной грязи…

Надо было вытаскивать других — но если это делать, Гилад точно умрет от кровопотери. Поэтому — Миша в первую очередь занялся тем, кого вытащил, дав себе зарок спасти хотя бы его.

Жгут в аптечке был только один, он перетянул им только одну ногу, на вторую он израсходовал ремень своего автомата, правда и кровила она намного меньше, так что должно было хватить. Напоследок, он ощупал бронежилет Гилада и нашел третью дыру от пули… бронежилет держал 7,62 АКМ, оружие его отца и палестинских фидаинов… а вот перед снайперской пулей спасовал, скорее всего бронебойная…

Бронежилет долой, индпакет — на рану, легкое похоже не задето, выходного отверстия тоже не было — но он на всякий случай наложил на рану в первую очередь и кусок полиэтилена, чтобы если легкое все же задето — перекрыть доступ воздуха в рану. Потом он попытался посадить Гилада, прислонив его к колесу, но он застонал, и Миша решил, что пусть лучше лежит. Если стонет — может быть и выживет.

Теперь надо было вытаскивать других, но он не знал как это сделать. На то, что снайпер шел, и дорога к раненым свободна, он не мог и мечтать — снайпер там, и он ждет его, последнего четвертого члена патруля. Шашка! В машине была дымовая шашка, если он ее бросит — то не даст снайперу стрелять! И надо вызвать помощь — он и так нарушил устав, помощь надо было вызывать в первую очередь…

На коленках, рядовой Солодкин заполз в машину, стараясь не светиться в окнах, достал трубку автомобильной станции связи, она могла добить даже до Иерусалима, но в этом не было никакой нужды. Ему надо было просто вызвать помощь, связаться с штабом батальона и сказать, что происходит. Трубка рации скользила в липких, мокрых руках, начинало потряхивать — но он безошибочно нащупал нужные кнопки, выходя на канал, который по уговору использовали только для экстренной связи.