Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Если до весны 1998 года Ичкерия не получит независимость, мы нанесем удары во всех крупных промышленных городах. Обращайте внимание на казачество. Большинство атаманов алчны и продажны. Под крышами казачеств создавайте совместные предприятия и затягивайте их в финансовые ямы».

Степанова замолчала и посмотрела на офицеров:

— Целая речь мерзавца… Размах царский. Обо всем подумали.

Бегло просмотрела инструкции:

— В инструкциях тоже самое, только более подробно. Практически указание — кого, как и на чем можно подловить. Мы «выпускников» сцапали. Видно первое задание у мерзавцев. Выпустились, судя по дате 25 июня…

Огарев тихо сказал:

— Знаешь, кто тебя «заказал»?

Она подняла брови:

— Неужто, Радуев?

— Не угадала. Арби Бараев. Уж больно ему хотелось в невольницах бывшего депутата заиметь. Заплатил, надо сказать, крупную сумму. Только предоплата составляла почти по три тысячи долларов каждому. После того, как они приведут тебя, должны были получить еще по семь тысяч.

Марина быстро подсчитала и невесело усмехнулась:

— Почти триста тысяч! Оказывается, я чего-то стою.

Андриевич, все это время молчавший, заговорил:

— Страшной участи ты избежала, Марина. Осведомитель твой практически спас тебя. У них ведь могло бы получиться… План был таким: казаки отвлекут солдат на постах и их быстро вырежут. Спокойно пробираются в нашу палатку, нам по горлу чик, а тебе мешок на голову. К утру они могли быть очень далеко. С другой стороны села их два «камаза» ждали…

— Водителей схватили?

— Не успели. Когда стрельба началась, они развернулись и укатили. Это нам атаман Ватутин сообщил. Один из его старшин в окно видел. Только он тогда еще не знал, что происходит…

За пленными чеченцами представители ФСК прибыли только к вечеру. Марина за это время перевела практически все из найденных бумаг. Попросила полковников оставить парочку тетрадей и инструкций себе. Геннадий Валерьевич спросил:

— Зачем тебе эта дребедень?

— Подарок для Стефановича хочу сделать. Не против?

— Отправляй. Только никому не говори об этом.

Степанова сама отдала тетрадь с переводом прибывшему майору. Тот искренне поблагодарил:

— Спасибо, Марина Ивановна, избавили нас от мороки.

Сколько майор не пытался узнать, кто ее предупредил, Марина так и не назвала осведомителя. Около часа прибывшие разведчики расспрашивали офицеров части о проведенной операции. Узнав о проводниках из казаков, двое съездили в село, поговорить с местным атаманом и допросить бывших задержанных. К Огареву за то, что выпустил пособников бандитов, претензий предъявлять не стали. Майор, хоть и был молод, но прекрасно понимал, что не стоит обострять отношения с местными и в принципе, командир части поступил дипломатично. К тому же казачий суд был скор на расправу и не менее суров, чем государственный.

Прибывшие забрали с собой трофейное оружие. Пленных забили в автобус и отправились в путь в сопровождении «уазика» и десятка солдат, облепивших БТР. Огарев предлагал остаться ночевать у них, но майор отказался.

Недели через полторы улетали в отпуск шесть контрактников. Все летели через Москву и Степанова попросила ребят передать тетради и инструкции Стасу Стефановичу. Звонить оператору она не стала, опасаясь, что разговор подслушают. Встали у машины, которая должна была доставить парней в Моздок. Она дала ребятам номера московских телефонов и предупредила:

— За Стасом могут следить. Вот номер генерал-полковника Бредина. Позвоните вначале ему, скажите, что от меня. Свяжитесь со Швецом, Бутримовым или Олениным. Они в Москве обитают. Выясните телефоны ребят у генерала, а уж только потом, вместе с ними, едьте к Стефановичу. Он мужик нормальный, можете доверять. Тут и переводы рукописей имеются. Стас сообразит, что с ними делать. Расскажите о нападении банды.

Через пару дней вся страна видела подробнейшие инструкции, даваемые террористам их лидерами. Многие центральные газеты опубликовали материалы. Стефанович постарался раздуть новый «пожар». Теперь и в Государственной Думе засуетились. Степанова, уйдя от депутатов, продолжала действовать и им волей-неволей пришлось принимать хоть какое-то решение. Оно было весьма туманно и расплывчато: провести проверку исламистских центров и основных сект, действующих на территории России. В это же время станичный атаман пригласил офицеров части на казачий суд над предателями. Всех трех казаков выпороли прилюдно. Это был самый страшный позор. Услышав решение станичного правления, все трое арестантов воскликнули: