Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Стефанович спросил, тоже наклоняясь к асфальту, хоть ему и мешало изрядное брюшко:

— Так мою машину что, заминировали?

Швец хмыкнул:

— Можете считать, что машины у вас больше нет. Мина не подлежит извлечению. Надеюсь, у вас страховка на авто имеется? И попрощайтесь с тем, что находится внутри. Достать вещи невозможно. Скопа, я пойду загляну под тот автомобиль, нет ли и там сюрприза.

Но под бандитской тачкой ничего не оказалось. Леон вернулся:

— Ничего. Нам глаза замазывали гранатами. Вот и генерал появился…

Вацлав пошел навстречу начальству и по дороге объяснил создавшуюся ситуацию. Бредин забыл, что хотел круто поговорить с полковником. Новая забота оказалась посерьезнее запретного интервью. Прибывшие спецназовцы перетащили захваченных бандитов в закрытый автобус и спокойно ждали. Часть парней подошла к автомобилю, устроив оцепление. Вызвали милицию и ОМОН.

Милиционеры бросились по подъездам двух близлежащих домов, прося людей покинуть квартиры из-за возможного взрыва. Жители торопливо одевались, забирали с собой детей, документы, деньги и уходили из квартир. Появившийся заместитель директора телекомпании предложил им укрыться от холода в центре. На улице дождя не было, но заметно подморозило. Практически все жильцы согласились с его предложением. Лишь самые любопытные издали наблюдали за происходящим. Два появившихся с ОМОНом сапера, не сказали ничего нового и теперь стояли рядом с машиной, задумчиво глядя по сторонам. Скопин неожиданно подскочил:

— Есть идея, как подорвать авто и сохранить все вокруг целым!

Через полчаса милиция подогнала автокран, притащивший огромную металлическую сетку-контейнер без дна, из каких продают арбузы. Пригнали две машины с прожекторами для освещения. ОМОН, милиция и спецназ, удерживали сетку за края, пока опытный крановщик, стараясь не задеть машины, осторожно опускал сетчатый купол. Все, к счастью обошлось благополучно. Чтоб металл не грохнулся об асфальт и не вызвал сотрясения под углы предусмотрительно подложили небольшие дощечки.

Не смотря на ночь, появились неизвестно как пронюхавшие обо всем журналисты. И не только из ближайшей независимой студии. Издали снимали на кинокамеры и фотоаппараты. Подойти ближе не давало оцепление. Кое-кто из прессы пытался задавать вопросы прибывшему полковнику милиции, Бредину и ОМОНовцам, но успеха не добились. Офицеры и оцепление молчали.

Скопин осторожно забрался внутрь и поставил небольшой радиоуправляемый заряд под автомобиль оператора. Прибыла еще одна машина, груженая мешками с песком. Следом появилась еще одна. Заложить сетку мешками с песком в несколько рядов, оказалось делом одного часа. Все отошли. Скопин перекрестился и нажал на пульт.

Два взрыва с интервалом меньше секунды прогремели один за другим. Яркая вспышка прорезала темноту. Это взорвался бензобак. Верхние мешки подскочили на добрый метр, а потом приземлились обратно на искореженную сетку. Боковые мешки заметно разъехались, а несколько штук вообще слетело. Из многочисленных дыр сыпался песок. Стекла в квартирах остались целы, лишь звонко задребезжали. Наступила тишина. Из образовавшихся среди мешков щелей валил дым. Пахло гарью. Бредин, сидевший вместе с прибывшим милицейским начальством облегченно вздохнул:

— Получилось… Скопин, к награде представлю.

Андриевич взглянул на часы. Было без четверти одиннадцать:

— Товарищ генерал-полковник, вы извините, но у меня поезд через полтора часа. Взбучку вы мне потом оформите, когда появлюсь. Обещаю, что через неделю прибуду. Клим, подбросишь до вокзала?

Евгений Владиславович подошел к полковнику вплотную:

— Вацек, между нами — я горжусь, что ты в открытую поддержал Маринку, но как начальник, взбучку я тебе обязан устроить. Фотографии где?

— Оленин завтра отдаст. Они спрятаны и он знает, где… До свидания, Евгений Владиславович!

— Счастливого пути, Вацлав Янович!

Бредин подошел к подорванному автомобилю. С сетки почти все мешки были убраны. Жители начали возвращаться в квартиры. Им никто не препятствовал. Сетку убрали. Автомобиль восстановлению не подлежал. Это была покореженная груда обгоревшего, покрывшегося окалиной железа. Густой черный дым продолжал валить от горевших колес. Прибывшие пожарники быстро затушили языки пламени, выслушали объяснения милиции и уехали. Стефанович мрачно смотрел на металлолом, но он нашел в себе силы поблагодарить Скопина: