Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Мужики тыкались в бурелом раз двадцать. Окончательно обессилев, остановились. Детей уложили на пожухлую траву рядышком. Трое отправились разведать путь, а кареглазый добровольно остался караулить детей. Мужчине с самого начала не понравилось то, чем пришлось заниматься, но он ни слова не возразил против. Такова жизнь. Хоть он и был бандитом «со стажем», но похищение детей все же считал слишком грязным делом. Едва троица удалилась, он сбросил куртку и перенес детей на нее, чтоб не простыли. Земля была холодной. Сел рядом, разглядывая лица брата и сестры.

Они были совершенно разными: смуглый черноглазый мальчик и золотоволосая сероглазая девочка. Мужчина вспомнил, как яростно мальчишка дрался, не подпуская никого к сестренке. Он метался во все стороны, а девочка, которая могла бы сбежать, не бросила братишку. Испуганно смотрела на драку и часто, с надеждой, поглядывала на деревню. Ее надежды оправдались… Трое похитителей вернулись минут через двадцать. Бугай мрачно буркнул:

— Не пройти. Придется в обход рощи шагать…

Он был не прав. Проход был, но его знали только местные. Метрах в десяти правее, под сенью нависшей над водой ольхи, прятались два тонких бревнышка проложенные над протокой. Маленький отряд двинулся влево. Идти пришлось довольно долго. Впереди снова показалось огромное поле с жесткой щеткой скошенной травы, а дальше еще одна роща, очень похожая на первую. Все четверо переглянулись и обернулись. Легко перешли через не широкую полосу леса и в ста метрах обнаружили третью похожую рощу. Это было похоже на какой-то странный ребус.

Лес обступал со всех сторон. Деревья казались похожими одно на другое. Они шумели и покачивались на ветру. Листья плавно опускались на траву, покрывая поле возле рощиц сплошным желто-красным ковром. Шалунишка-ветер отбрасывал желтые лодочки довольно далеко и яркие крошечные фонарики лежали тут и там на увядшей траве. Старший группы снова взял влево и вылетел на четвертую веретью. Кареглазый сказал:

— Вот черт, одно на другое похоже! Так и заплутать можно…

Но бугай, недовольно покосившись на говорившего, упрямо зашагал к следующей роще. Остальные подчинились. Они миновали еще шесть таких перелесков. Старший махнул рукой и круто взял влево:

— Деревню мы, наверняка, оставили сзади, пора выбираться на шоссе.

Но не тут-то было. Куда бы ни тыкались «путешественники» всюду налетали на бурелом, протоки или болото. Попытались повернуть назад, но не нашли даже дорожки, какой шли. Несколько чуть заметных тропинок вели в разные стороны, но по какой пришли, никто не запомнил. Вокруг шумели березы и осины, топорщилась колкая щетка травяной стерни. Городскими мужиками начал овладевать страх:

— Чертовщина какая-то! Куда не идем, все то же самое, словно по кругу ходим. Как мы сюда влезли? Рембо, ты куда нас завел?

Бугай остановился. Огляделся вокруг, а затем оглянулся и откровенно развел руками:

— Я и сам не знаю. Вроде правильно шли. Я по солнцу сверялся.

У кареглазого мелькнула мысль:

— Давайте пацана попытаемся разбудить. Он-то наверняка знает, как отсюда выйти.

Через полчаса мучений они все же разбудили Сашу. Парнишка посмотрел на них мутными глазами и не сразу сообразил, что от него хотят. Способность соображать не сразу пришла к нему. Он огляделся вокруг и ткнул рукой вправо. Заплетающимся языком сказал:

— Там бревно через протоку лежит. Потом две веретьи и берег Унжи будет. Дорога рядом…

Последние слова Саша говорил снова проваливаясь в сон. Никто из городских не понял, что значит веретьи, но решили последовать совету. Отправленный на разведку светловолосый крепыш вскоре действительно наткнулся на толстое бревно, перекинутое через глубокую протоку. Кое-как перебрались на другой берег. Выбрались из бурелома и увидели впереди еще одну рощу. Кареглазый быстрее всех сообразил:

— Вот это и есть веретьи! Вот эти языки леса. За ней должна быть еще одна рощица. Пошли?

Бугай вздохнул и кивнул. Минут через двадцать они стояли на крутом берегу реки. Белый песок расстилался перед ними на протяжении доброго полукилометра вдоль берега. Крутой яр содержал в себе множество стрижиных норок и походил на огромный полукруглый кусок сыра в дырочках. Похитители огляделись. По берегу шла дорога, вся в выбоинах и колдобинах. Многочисленные кусты нависали над колеями. Комья засохшей грязи громоздились на крупных ветвях. Под солнцем сверкала длинная узкая лужа.