Любовь Рябикина - У каждого свой путь

Бредин развернулся и решительно зашагал к своей машине. Горев поглядел ему вслед. Покрутил головой на пустынной улице и направился в другую сторону. По дороге остановился у каменного забора. Приоткрыв чемодан, пересчитал деньги. Их могло хватить очень надолго, если бы он собрался уйти в бега. Генерал отдал ему всю сумму, которую изъяли из его карманов при аресте. Посмотрел на билет. До поезда оставалось более восьми часов. Подумав, направился в ближайшую баню…

Завернувшись в простыню, долго сидел в парилке и думал, откинувшись на спинку из сосновых реек. Народу днем не было и он сидел один. Не молодой круглолицый банщик несколько раз предлагал ему пива, водки или коньяк на выбор, чуя состоятельного клиента, но Николай упорно отказывался. Помывшись, постригся и побрился в парикмахерской, расположенной тут же. Подхватив чемодан, направился в кафе напротив, чтобы пообедать.

Огляделся в полупустом сумрачном помещении и сел за столик у окна, поставив чемоданчик на стул рядом. Подтянул меню. Быстро пробежал глазами по строчкам. Щелкнул пальцами, подзывая болтавшего с барменом официанта. Тот оглянулся и снова отвернулся. Горев щелкнул еще раз и парень, нехотя, подошел. Лениво достал блокнот из кармана, всем своим видом показывая «Как же вы мне надоели». Спросил сквозь зубы:

— Что будем заказывать?

Горев перечислил блюда и очень спокойно добавил:

— Даю три минуты. Не справишься, пеняй на себя!

Стальные глаза на мгновение встретились с глазами официанта и того мороз пробрал по коже. Он бегом кинулся на кухню. Бармен удивленно смотрел вслед приятелю. Это было так не похоже на ленивого Рому. Через полминуты на столе появились хлеб, суп-солянка, салаты, графинчик с коньяком и рюмка. Официант извинился:

— Прошу простить, двойной ромштекс с картошкой будет готов через пять минут и я в этом не виноват. Это повар жарит, а не я.

Николай оторвался от салата и вновь посмотрел официанту в глаза:

— Хорошо. Принесешь сразу, как будет готово.

Тот быстро сказал:

— Я все понял! Если что-то еще потребуется, зовите…

Николай наклонился над тарелкой, четко сказав:

— Свободен.

Официант подошел к бармену и остановился у стойки. Тот попытался расспрашивать, что случилось с его болтливым дружком, но ответа впервые не получил. Роман молчал, украдкой разглядывая широкоплечего красивого незнакомца с седыми висками. Он все еще видел стальные глаза, смотревшие без угрозы, но так, что становилось ясно, обладатель таких глаз опасен. Этот парень кого-то ему напоминал. Через минуту Рома бросился к телефонной кабинке. Когда Горев вышел из кафе, к нему приклеился «хвост». Николай не заметил парня в спортивном костюме, идущего за ним, как приклеенный. Его мысли были заняты другим…

Бредин позвонил Марине на работу и сообщил об освобождении Горева. Еще раз спросил:

— Ты веришь в то, что он вернется?

Услышал:

— Верю! Когда у него поезд?

— В восемь двадцать вечера. Ты что, собралась проводить? Да тебя на вокзале каждая собака узнает! Не компрометируй себя связью с таким типом, как Горев. Я запрещаю!

Степанова хмыкнула:

— Я и не собираюсь. У меня времени нет. Просто поинтересовалась, чтобы прикинуть, во сколько он в деревне появится…

Степанова посмотрела на часы. Быстро взглянула на Капустина и юриста, что-то прикидывая в уме. Они разговаривали с посетителями и похоже не слышали ее разговора с генералом. Когда очередной посетитель вышел, Марина выглянула в коридор — народу оставалось всего три человека. Через полчаса она закончила с людьми. Хлопнула по столу ладонью и потянулась, разминая мышцы:

— Господи, как же я устала! Ну, что, на сегодня похоже все! Который-нибудь до шести можете посидеть здесь, вдруг кто придет? У меня одно дело появилось…

Капустин с готовностью кивнул:

— Я останусь. Если что, вам на мобилу позвоню. Игорь Львович тоже может идти отдыхать. Справлюсь!

Игнат последнее время чувствовал себя весьма нужным и страшно гордился оказанным доверием. Родители на Брянщине буквально молились на сына, ставшего «личным секретарем самой Степановой». Именно так они, с придыханием, говорили соседям.

Из собственной приемной Марина позвонила в общежитие и попросила отдыхавших парней помочь. Поехала домой. По дороге подбросила юриста к управлению и легко обнаружили слежку. Мужики поморщились:

— Во, наглецы! Может проучить их, Марин?

Она махнула рукой:

— Плюньте. Я тороплюсь! В следующий раз разберемся.