Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Отставить караулы, майор. Пусть ребята спят и набираются сил. Я подходы к пещере заминировала и три ловушки дополнительно поставила. Никто не пройдет. Сообщите мужикам, от пещеры отходить не больше чем на пять метров. Подъем завтра в семь…

Андриевич по очереди оповестил уже спавших парней. Снял пост на входе и улегся спать. Марина сбросила сырую куртку и верхние брюки, повесив их на приклад автомата, закрепленный в стоячем положении между камней. Подошла к лежавшему Горчакову и до половины забралась в спальник. Слегка подвинулась к мужчине. Шепотом спросила:

— Как ты?

— Нормально. Сейчас все прошло. Ты не беспокойся.

Марина взяла его руку в свою и погладила пальцы:

— Ты уже отвык спать в таких условиях и все же постарайся заснуть. Тебе это надо…

Ночь прошла спокойно. Никто не пытался войти в пещеру. Леонид Григорьевич спокойно спал, когда Марина проснулась. У входа в пещеру стояла темнота. Костер полностью потух, лишь кое-где сквозь золу проглядывали красные точки углей. Никто еще не встал. Осторожно выскользнув из спальника, она подбросила на угли веток и отправилась снимать поставленные ловушки. Майор тоже проснулся, но ни о чем не спросил, лишь посмотрел вслед. Женщина вернулась через полчаса. Наклонилась к нему и доложила:

— Ловушки и мины сняты. Метель прекратилась и ветер стих.

Собрав котелки, вышла наружу. Плотно набив их снегом, вернулась. Раздув угли, разожгла костерок и натаяла воды, сливая чистую влагу в отдельный котелок и выплескива грязные остатки на каменистый пол пещеры. Сварила похлебку на всех в нескольких котелках и чай. Когда все было почти готово, попросила Андриевича:

— Вацлав, будите своих. Завтрак готов. — Тронула за плечо спавшего полковника: — Леня, пора вставать.

Горчаков открыл глаза и быстро выбрался из спальника. Увидев готовый завтрак, покачал головой:

— Все на ногах, один я все еще сплю!

Майор возразил:

— Как бы не так! Все только встают. Одна Марина на ногах больше часа. Она и готовила. Дала всем лишний часок поспать. Даже я поддался общей неге и отлеживался.

Леонид Григорьевич умылся снегом перед пещерой. Оглядел заснеженное пространство. Красота застывших в полумраке наступающего утра заснеженных скал и деревьев поразила его. Вернулся в пещеру и не сдерживая восхищения, сказал Марине:

— Красиво-то как!

Она согласилась:

— Красиво, только дома красивее. Здесь камни мертвые под снегом, а у нас березы в инее ветками колышут. На еловых лапах шапки снежные лежат. Снег под ногами хрустит, а здесь он мокро хлюпает, словно по болоту идешь. Летом жара, зимой слякоть. — Протянула ему котелок: — Подкрепись. Навряд ли удастся теперь до самого возврата горячего попробовать. Следующую ночь бивак придется разбивать в кустах у реки. Скрыть костер на открытом пространстве будет нелегко…

Начали собираться. Укладывали рюкзаки. Горчаков снова хотел нести свой рюкзак сам, но спецназовцы махнули рукой:

— Да донесем мы! Что вы переживаете. За ночь отдохнули. Идите налегке. С грузом вы быстрее выдохнетесь. Нам же хуже будет.

Полковник смирился, оставшись лишь с автоматом и альпенштоком.

Это был и не лес и не сад. Хотя деревья оказались плодовыми. На некоторых еще сохранились какие-то мелкие сморщенные и почерневшие плоды. Местами деревья стояли вплотную друг к другу, создавая непроходимые заросли, а временами расстояние между ними превышало пять и более метров. Очень часто встречались большие купы какого-то колючего кустарника, красноватыми ветками похожего на российский шиповник. Его приходилось обходить. Вокруг стояла тишина, даже легкий ветерок не тревожил это белое безмолвие. Застывшие вокруг горы казались стенами огромной чашки, а их крошечный отряд находился на дне. Старались идти друг за другом, чтобы оставлять как можно меньше следов.

Часов около десяти выглянуло солнце. Оно было настолько ярким, что пришлось срочно надевать солнцезащитные очки. Снежные грани нестерпимо сверкали, вызывая слезы на глазах. Снег начал быстро таять. Прямо на глазах появлялись многочисленные проталины. Каждый сделанный след мгновенно наполнялся водой. Это был плюс и одновременно минус. Пропадали оставленные следы, но дорогу развезло и ноги разъезжались по красноватой глине. Не спасали даже шипованные подошвы. Несколько мужиков уже упало, переляпались в грязи и теперь шли, чуть слышно матеря местную погоду. Остальные использовали альпенштоки как дополнительную опору.