Любовь Рябикина - У каждого свой путь

— Тебе лучше не возражать…

Мужики наблюдали. Она устроила этот походный костерок с большим знанием дела. За три минуты, что горел огонь, застывшее стеариновое говяжье сало растопилось и Горчаков с удовольствием принялся за еду. Маринка о себе не позаботилась и спокойно уплетала цепляющуюся за зубы тушенку наравне со всеми. Ей было не привыкать.

В семнадцать двадцать они спустились к подошве. Метель только начиналась. Крупные сырые хлопья били в лицо, залепляя глаза. Ветер мешал идти и люди боролись с ним, наваливаясь грудью. В десяти метрах ничего нельзя было разглядеть. Женщина повернула направо. Полковник еле шел, опираясь на альпеншток при каждом шаге. Ноги дрожали от усталости. Он вдруг почувствовал свой возраст и понял, что для подобных операций уже не годится. Сердце кололо. Таясь ото всех, достал третью таблетку валидола и сунул под язык.

Степанова неожиданно повернула в сторону горы и метров через триста подвела отряд к затерявшейся среди голых кустарников пещере. Ее черный рот показался уставшим людям подарком судьбы. К этому времени все они вымокли спереди. Женщина пояснила:

— У пещеры выхода нет и она не глубокая, но по крайней мере хоть защищает от ветра и снега. Топлива достаточно, сейчас наберем. Тут полно кустарника. Дорог поблизости нет, селений тоже, вода далеко. Придется растопить снег. Я в этой пещере сутки провела.

Включив фонарик, вошла внутрь, на ходу стаскивая сырую тяжелую маску. Спецназовцы с интересом глядели на ее лицо, на рассыпавшиеся по плечам волосы. Она забила их рукой под кепку, кое-как спутав в узел. Двое, по приказу Андриевича, остались у входа. Пещера оказалась просторной и тянулась вглубь метров на десять, заворачивая влево. В ней было сухо, ветер сюда не доставал из-за уступа. Сбросив рюкзаки у стены, разведчики отправились за хворостом для костра. Горчаков направился вместе со всеми. Ему казалось неудобным признаваться в слабости, хотя он и догадывался, что его состояние уже ни для кого не является секретом. Марина остановила:

— Останься. Посиди немного. Нам не привыкать, а тебе и пройденного пути хватит. Лучше включай фонарик, когда услышишь, что мы идем. Отдыхай, мужики не обидятся…

Он благодарно взглянул ей в лицо. Устало присев на свой рюкзак, опустил голову на грудь и застыл. Каждая клеточка, казалось, молила об отдыхе. В легких аж саднило от напряжения и разреженности воздуха. Сердце билось с перебоями, ощутимо толкаясь в грудную клетку. Он ясно чувствовал его. Глаза постепенно привыкали у мраку пещеры и вскоре Леонид Григорьевич различал сваленные темные валуны из рюкзаков и полумрак на входе.

Каждый спецназовец насобирал и приволок по огромной охапке хвороста. Он был отсыревшим и намокшим, но это никого не смущало. Были бы дрова, а уж разжечь костер для этих профессионалов не было проблемой. За валежником ходили трижды, чтобы обеспечить себя дровами на всю ночь. Костер развели возле левой стены, использовав ее как естественное укрытие. Построили стенку из камней, чтобы отсвет нельзя было заметить снаружи. Теперь этот отсвет был на потолке, но заметен очень слабо, так как потолок пещеры был значительно выше входа.

Натаяли снега. В котелках сварили горячую похлебку из концентрата и с удовольствием поели горячего. Степанова готовила на себя и Горчакова. Полковник уже не возражал. Все, кроме двух часовых, расселись у костра, с удовольствием подставляя лица теплу огня. От сырой одежды шел пар. Многие скинули куртки и развесили их на укрепленных палках вокруг, чтобы просохли.

Во время ужина мужики украдкой поглядывали на красивое лицо женщины. Ели молча, от усталости было не до разговоров. После еды майор распределил график дежурства на ночь среди своих подчиненных. Ни Марину, ни Горчакова к этому он привлекать не стал, а на их возражения ответил:

— Вам, Марина, еще завтра и послезавтра предстоит за отряд отвечать и вести его до места, а с вами и так все ясно, вы уж не обижайтесь, Леонид Григорьевич…

Присев рядом, попросил Степанову показать дальнейший маршрут на карте и честно признался:

— Я не знаю, что он собой представляет. На территории Пакистана мой отряд впервые находится. Во всем полагаюсь на вас.

Сразу после ужина, женщина раскинула оба спальника, свой и полковника, рядом. Причем его спальник положила ближе к костру:

— Забирайся и спи. Я скоро приду. Немного разведаю дорогу.

Что-то шепнула на ухо майору и выскользнула из пещеры, прихватив свой рюкзак и вновь натянув маску. Ее совету Горчаков не последовал. Стащив бронежилет уселся на него возле костра и принялся ждать. Майор тоже не спал, хотя и лежал поблизости. В неярком свете пламени, полковник часто замечал блики на его зрачках. Оба молчали. Остальные ребята заснули. В пещере пахло подсыхающей одеждой. Снаружи доносился вой шквального ветра и шорох снега о скалу. Степанова появилась часа через полтора. Устало опустилась возле костра на корточки, стянула маску и сообщила: