Александр Тамоников - Экватор – наш!

Осматривая противоположный берег, Савин не смог сдержать улыбку. Потом его взгляд случайно наткнулся на лежавшего рядом Шаталова. Он тоже слышал негромкий разговор двух друзей и был явно не в восторге от только что полученной информации.

— Не обращай на их треп внимания, — добродушно заметил командир. — Им лишь бы языками почесать.

— А как же все эти… твари, о которых они говорили? — стараясь не показать растерянности, спросил старший лейтенант.

— Они уроки в школе прогуливали. Крокодилы в таких мелких речушках если и водятся, то небольшие. Самые опасные в Африке — нильские, но это очень далеко отсюда.

— А остальные?

— С остальными еще проще, — улыбнулся Геннадий. — Пираньи обитают в Южной Америке. В Африке лишь изредка попадается терапон-голиаф.

— Это еще кто?

— Дальний родственник пираньи.

Шаталов ошарашенно кивнул в сторону водоема:

— Прямо здесь?

— Нет. Только в полноводной Конго. Электрический угорь, анаконда и рыба-вампир тоже родом из Южной Америки, а змееголов — из Северной. Из всего перечисленного этими балбесами здесь может встретиться гигантский сом и тигровая рыба. Но это очень редкие виды и на человека практически никогда не нападают.

Столь компетентная информация, озвученная уверенным голосом, успокоила новичка. Тот кивнул и продолжил наблюдение за противоположным берегом…

После успешной переправы на правый берег речушки спецназовцы направились на запад, взяв максимально возможный темп. На привал за несколько часов остановились лишь однажды — отдышаться, выпить воды и перекурить.

Под вечер проводник привел группу к восточной окраине Демара.

— Город довольно большой, — на ломаном русском объяснял он товарищам, когда те рассматривали открывшуюся вдалеке панораму. — Демар в нашей стране — второй по величине после столицы. До войны здесь проживало почти восемьсот тысяч жителей, сейчас — около полумиллиона.

— А куда делись остальные? — поинтересовался Савин.

— Кто-то примкнул к повстанцам, кто-то переехал в спокойные сельские районы, куда не докатилась война. Ну а большинство вообще покинуло страну.

— Ясно. — Майор поднял бинокль и медленно оглядел видимую часть города.

Вдалеке — в его центре — возвышались довольно современные постройки: многоэтажные жилые дома, офисы из стекла и бетона, шпили католических церквей и телевизионная вышка. Ближе к периферии высотность домов заметно уменьшалась, здесь преобладали скромные одно— и двухэтажные строения.

— Фурги, нас отделяет от окраины еще одна река? — заметил он блеснувшее между «зеленкой» зеркало воды.

— Да, с севера протекает неширокая речка, город расположен в изгибе ее русла, — пояснил Сумато.

— Кажется, правый берег повыше левого?

— Верно, майор. Левый — ровный, как стол, а правый — холмистый.

— Надо бы до захода солнца подобраться поближе и как следует рассмотреть окраину, — предложил Литвинов.

— Так и сделаем, — кивнул Савин. — А заодно продумаем маршрут подхода…

Целый час группа наблюдала из прибрежных кустов за рекой, противоположным берегом и вялой жизнью на окраине города. Водная преграда была неширокой, зато течение оказалось куда более быстрым, чем в предыдущей речушке.

По просьбе Савина Сумато показал, где расположен квартал, в котором, по агентурным сведениям, содержались пленники.

— Но это ни черта не окраина! — удивленно отреагировал Геннадий.

Указанная проводником группа жилых домов действительно находилась далековато от так называемой «набережной». Ее ближняя граница, очерченная узкой улочкой, пролегала как минимум в пятистах метрах от водной преграды.

— Город большой, — пожал плечами капитан местной армии, — и этот район всегда считался окраиной.

Он был прав, но легче от этого не становилось. Получалось, что, перед тем как осмотреть объект штурма, проанализировать, выбрать направление главного удара и оценить шансы, группе предстояло проделать немалый путь по городу. А ведь Демар и впрямь не был похож на деревню, где сельчане ложатся спать с заходом солнца и всякая жизнь прекращается до первых лучей восходящего солнца. Здесь в надвигавшихся сумерках уже загорались электрические фонари уличного освещения, зажигался свет в домах, а на одном из видимых перекрестков даже менял цвета светофор. Машин, правда, проезжало немного, но пешеходов было в достатке.

— Твою мать… — прошептал Геннадий, ковыряя в зубах упругой травинкой.