Петр Катериничев - Банкир

— Кришны больше нет, — равнодушно констатировал тот, застыв перед столом.

— Вы уверены?

— Усиленная разрывная пуля двенадцатого калибра не имеет преград при поражении. Естественно, если перед ней не тяжелый танк.

— Кришна куда опаснее целой танковой армии…

— Мертвый он не опасен никому.

Так же спокойно Герман вынул из внутреннего кармана видеокассету:

— «Хай-8», дает картинку качества «Бетакам»… Хотя условия съемки оставляют желать лучшего, то, что нужно, здесь зафиксировано. Включить воспроизведение?

— Да.

Магистр замер перед экраном.

— Расстояние великовато, но ближе подойти было нельзя.

— Ты имеешь в виду киллера?

— Нет, себя. На видео снимал я сам. Чем меньше людей посвящены, тем меньше трупов.

— С каких это пор ты стал «чистоделом», Герман?

— Много трупов — это непрофессионально.

— Так сколько всего?

— Проводник, его брат, оборудовавший засаду, два боевика сопровождения и киллер. Естественно, и сама жертва: Кришна.

— Терпила, — смачно произнес Магистр. Повторил:

— Терпила…

— Что? — удивленно приподнял белесые брови над водянистыми глазами Герман.

— Кажется, так блатные называют потерпевшего от нападения.

Герман пожал плечами.

— Кто бы мог представить, что этот вальяжный барин, корчивший из себя то стоика, то борца, в конце концов подохнет тер-пи-лой! Кажется, он всю жизнь желал походить на своего патрона…

— Вы имеете в виду Петра Юрьевича Дорохова?

— Только не вышло… Не вышло!

— Обоих было за что уважать.

— Врагов не уважают. Их убивают, — произнес Магистр с неожиданной яростью.

— Это вы мне говорите? — удивленно приподнял брови Герман.

Упырь! Настоящий упырь! Эти глаза свинячьи, эта бледная кожа, на которую никогда не ложится загар, эти белесо-рыжие волосы… Вместо ответа. Магистр уставился в жижево Германовых глаз черными расширенными зрачками. Если сейчас эта мразь вякнет хоть слово, он завалит его немедленно, здесь, сейчас!

Герман ускользнул. Как липкий угорь. Он и глаз не отвел, но из-под взгляда ушел, уставившись в ведомую ему точку на лбу босса.

— Извините, Магистр. Я не точно выразился, — произнес он, по обыкновению, без всякого выражения. — Я хотел сказать: чтобы победить врага, нужно уважать не его, а его профессионализм. Чтобы совершенствовать свой. Я не мастер говорить. Я по другим делам.

Выскользнул… До поры… А там — как знать… Магистр вдруг обмяк. Словно порвалась, лопнула державшая его до сих пор пружина. Он бросил взгляд на часы — а ведь он на ногах уже больше суток, ничего не ел, кроме пары бутербродов, пил попеременно очень крепкий кофе и коньяк… Нервы. Магистр понял вдруг, что он боялся. И дикое, страшное напряжение последних суток, когда он отдал приказ устранить Кришну… «Любовь изгоняет страх?..» Вот уж нет! Именно страх правит этим миром, и надежнее правителя и господина нет! Люди лживы, лукавы, сребролюбивы, их влечет нажива и унижение себе подобных, и только страх способен привести это уродливое стадо хоть в какой-то порядок… Страх — есть не что иное, как ожидание боли и смерти, и в этом он, может быть, еще мучительнее, чем сама боль и сама смерть… «Боящийся несовершенен в любви…»

Ну а поскольку нет людей, не подверженных страху, то и любовь — фикция, пустой звук, заумь… А если нет любви, то и Бога нет. Есть просто шелуха словесная, пользительная для управления этим обожравшимся и вечно голодным стадом, называемым человечеством… И еще — есть Замок. По крайней мере, хоть в его коридорах не нужно извращать мозги, расшифровывая глупые словоречения; все просто: жизнь есть отсутствие смерти, и чтобы сохранить ее, нужно следовать установленным правилам. У каждого уровня эти правила свои; древние сохраняли дома, государства, империи, пока следовали ими же начертанному: «То, что положено Юпитеру, не положено быку». А Юпитеру положено все, что он пожелает…

Теперь, когда Кришны нет, нет и человека, обладающего властью, подобной власти Магистра, Черного Рыцаря Замка… Остался… Остался Гончаров… И кто еще?.. Ладно, это потом.

— Теперь этот сыскной пес начнет рыскать… — произнес Магистр.

— Гончаров? Скорее, хватать всех за ноги… Как говорил батька Бурнаш в «Красных дьяволятах»: «В бессильной злобе красные комиссары засылают к нам своих наймитов, чтобы мутить народ…» На Замок ему не выйти.

— Почему?

— Побредет к Гераклу.

— Он талантлив. Может наплевать на ложащуюся под ноги тропку и ломануться напролом…