Пол Кристофер - Меч тамплиеров

— У них наверняка есть мобильные телефоны. Они свяжутся и тогда…

— Где лучше всего выйти?

— Чтобы избавиться от «Американского туриста»? Думаю, на следующей станции с большим количеством веток, только на этой стороне пригорода. Здесь кольцевая дорога, как в округе Колумбия… Ага! Следующая станция — «Национальная».

— А потом?

— «Сен-Манде». Это уже по ту строну кольцевой дороги.

— А что там наверху?

— Старые жилые дома. Верхняя прослойка среднего класса — врачи, адвокаты… Есть небольшой рынок сельхозпродуции — туда съезжаются фермеры. Но я не знаю, работает ли он в эти дни.

— А такси?

— Стоянка прямо около станции метро.

Холлидей посмотрел по схеме подземки, висевшей над дверью вагона. Между «Шатле» и «Сен-Манде» — семь станций.

— А как далеко до «Национальной»?

— Минут десять.

— «Сен-Манде»?

— Минуты на три больше. Вы что-то задумали?

— Выходим на «Национальной», а потом прыгаем в вагон снова. Если он останется на платформе — значит, шутка удалась. Если нет, выходим на «Сен-Манде» и пересаживаемся в такси. Уж там-то мы от него избавимся.

— Хорошо! — кивнула Пэгги.

Подполковник посмотрел на часы. Три пополудни. Поезд заполняли усталые люди, возвращающиеся домой с государственной службы. Мужчины в строгих костюмах и женщины на высоких каблуках.

Из сумки одной женщины высовывался хлебный батон, и Холлидей понял, что последний раз они ели в самолете, а в Париже лишь перекусили маленькой порцией мясного рулета. И спали они последний раз в Иерусалиме. Если погоня продолжится еще немного, то они просто свалятся с ног от истощения и усталости.

Поезд с визгом затормозил у платформы станции «Национальная». Двери распахнулись, и они вышли вместе с толпой. Вагон почти опустел. Немного в стороне они заметили «Американского туриста», которому крупно не повезло. В сутолоке кто-то зацепил ремешок «Никона», висевшего у него на шее. Сыщик попытался вырваться, но потерял равновесие и растянулся под ногами спешащих домой пассажиров. В тот же миг прогудел сигнал отправления. Холлидей и Пэгги влетели обратно в вагон, оставляя «Американского туриста» барахтаться в пыли.

На «Сен-Манде» они все-таки окончательно покинули метрополитен и поднялись к свежему воздуху и солнечному свету. Рядом со станцией, обогнув в самом деле очень маленький — несколько рядов палаток — фермерский рынок, они обнаружили стоянку такси. В воздухе пахло курами и капустой. Неподалеку от стоянки, на пересечении двух улиц Холлидей заметил кафе с ярко-алой вывеской «La Tourelle». 140 140 Башня.

Решив немного перекусить, они вошли в кафе, выбрали столик, от которого могли наблюдать за выходом из метро, и позвали загадочно улыбающегося официанта. Заказали по бокалу пива «Кроненбург», sandwich jambon 141 141 Сэндвич с ветчиной и жаркое.

— Мы не можем оставаться здесь слишком долго, — озабоченно проговорил Холлидей, отхлебнув пива. — Придется все-таки выбираться.

— Другая гостиница? — предположила журналистка.

— Если капитан Рено в самом деле из Groupe d' Intervention de la Gendarmerie Nationale, они прочешут все гостиницы. О каждом зарегистрированном постояльце полиция может узнать в два счета. Они стали очень подозрительными после одиннадцатого сентября. Нас разыщут за несколько часов.

— Что же тогда делать?

Официант принес бутерброды. Снова хитро улыбнулся и исчез.

— Я подумаю, — пообещал Холлидей, и они принялись за еду.

Подполковника всегда восхищало, насколько серьезно французы относятся к питанию. Здесь, в парижской забегаловке, соответствующей по классу примерно любой нью-йоркской закусочной, еда была вкусна, словно в четырехзвездочном бистро в центре. Свежайший хлеб с хрустящей корочкой; сладкое деревенское масло; в меру постная ветчина, тонко нарезанная, слегка подкопченная; жаркое золотисто-коричневого цвета. Не удивительно, что официант улыбался, он имел на это право. Принести великолепный бутерброд людям, которые привыкли жевать больше похожее на промокательную бумагу мясо между двумя кусками безвкусного хлеба, сбрызнутое искусственным соусом.

Холлидей задумчиво смотрел на обсаженную деревьями улицу. Табличка на стене около цветочного лотка извещала, что это улица Фош. Наверное, архитектор придумал это название из тщеславия и в память о другой улице Фош, проходящей недалеко от Триумфальной арки совсем в другом конце города.

По улице гуляли солидные, респектабельные люди, типичные представители среднего класса, по обочинам росли аккуратно подстриженные, ухоженные деревья, фасады домов навевали мысли об эдвардианском стиле. То здесь, то там около входных дверей подполковник видел медные доски — скорее всего, здесь жили дантисты и адвокаты.