Андрей Воронин - Могила тамплиера

Попыхивая сигаретой, Гроссмейстер прогулочным шагом прошелся вдоль левого борта "тойоты". Удача сегодня, без сомнения, была на его стороне: в замке зажигания машины торчал забытый хозяином ключ. Наверное, просто оставленный: чего с ним возиться, когда вокруг на двадцать километров ни одной подозрительной русской рожи?

Гроссмейстер ухмыльнулся: ку-ку, ребята, а рожа-то тут как тут! Он огляделся, никого не увидел и, повинуясь внезапному импульсу, открыл дверцу.

Водитель "тойоты" явно не отличался крупными габаритами, и за руль Гроссмейстер не скользнул, а втиснулся. "Что, черт возьми, я делаю? – подумал он, до упора отодвигая назад сиденье, и тут же ответил на свой вопрос: – Испытываю судьбу. Подбрасываю монетку: орел или решка? Вот посижу здесь пару минут, даже дверцу закрывать не стану. Поймают – скажу, что перегрелся на солнце, увидел открытую машину и просто присел, чтобы не грохнуться в обморок. А не обратят внимания – значит, все в порядке, бог на моей стороне, и можно действовать дальше..."

Привычка подозревать всех, даже себя самого, взяла верх и на этот раз: ему немедленно пришло в голову, что эта дурацкая выходка с проникновением в чужую машину была продиктована тайным, неосознанным стремлением угодить в лапы местной полиции, которая остановила бы его, помещала осуществить задуманное. Он немедленно обозлился на себя за малодушие, которое много лет очень успешно скрывал не только от окружающих, но и от себя самого. Только два человека сумели его раскусить: Круминьш, умевший, казалось, видеть людей насквозь, и эта сука, которая предала его в самый ответственный момент. Ну, да чего еще он мог от нее ожидать? Тот, кто предал однажды, непременно предаст снова...

Рассвирепев от этих мыслей, он совсем уже собрался вылезти из машины, но тут в коттедже, возле которого она стояла, открылась дверь. Спасаться бегством было поздно. Гроссмейстер скорчился на водительском месте, и ничего не произошло: какой-то средних лет латыш в светлой шкиперской бородке, скользнув по нему равнодушным, невидящим взглядом, не спеша зашагал вдоль улицы, одной рукой придерживая за поводок раскормленную до полного безобразия дворнягу, а другой сжимая небольшой совок и черный полиэтиленовый пакет. Ни "тойота", ни Гроссмейстер аборигена не заинтересовали; следовательно, машина была не его. Тогда чья?

Гроссмейстер посмотрел на дом Круминьша. Ясно чья. Этой суки. Взяла, наверное, напрокат. Она ведь у нас терпеть не может общественный транспорт, к которому причисляет и такси. Она у нас дама сердца, королева...

Толкнув прикрытую дверцу, он приготовился выходить и вдруг заметил торчащий из-под крышки перчаточного ящика кончик розовой атласной ленты. "Подарочек, – подумал он с очень неприятным чувством. – Либо везла любимому, да так торопилась к нему в койку, что забыла передать, либо, наоборот, получила от него и забыла в машине – не иначе как по той же причине. Ну-ка, что у нас там?"

Он откинул крышку и начал вытаскивать из ящика содержимое: розовую ленту, смятую в ком пеструю оберточную бумагу, кусок какого-то драного целлофана, картонную коробку из-под зефира, вместо зефира набитую почему-то медицинской ватой... Рука замерла, нащупав в глубине ящика металлический предмет, а затем медленно, осторожно извлекла наружу огромный серебристый револьверище, на длинном стволе которого красовалась четкая, глубоко выбитая надпись "Smith&Wesson".

– Ни хрена себе подарочек, – вслух произнес Гроссмейстер, торопливо пряча револьвер под приборную панель.

Он проверил барабан, оказавшийся полным, и снова запустил руку в перчаточный ящик, уверенный, что это еще далеко не все сюрпризы.

Помимо запасных патронов, он выудил из ящика несколько фотографий Круминьша и схему поселка, на которой жирным крестом был помечен его дом.

– Ага, – сказал Гроссмейстер. Он понял свою ошибку.

Машина принадлежала вовсе не его бывшей любовнице. На ней приехала ищейка, которая тоже охотилась за энклапионом. Значит, этот тип все-таки добрался до места. И поскольку белокурый мясник окончательно сошел с нарезки и отказался выполнить последнее поручение Гроссмейстера, ищейка застала Круминьша живым и здоровым и прямо сейчас, надо полагать, толкует с ним по душам – то есть делает именно то, что Гроссмейстер всеми силами пытался предотвратить. Что ж, значит, так тому и быть. Трупом больше, трупом меньше – какая разница?

Засовывать длинноствольный револьвер за пояс брюк сзади, не вылезая из машины, было дьявольски неудобно, но он с этим справился. Выбравшись наружу, одернул рубашку, захлопнул дверцу и, расправив плечи, неторопливо зашагал через дорогу к дому Ивара Круминьша.