Сергей Зверев - Зачистка под ноль

– Не изволите коньячку? – спросил Савицкий, вспомнив, что он гостеприимный хозяин. – Армянский. Настоящий, из старых запасов. Выдержанный. Привезли вчера коллеги из Еревана.

– Мне бы кофию испить, – сказал Тунгус. – Двойной эспрессо.

– А ты? – Савицкий обернулся к уютно устроившемуся в кресле в стиле ампир Владу.

– А мне чая. Без сахара.

– Без сахара, лимона и заварки. Аскет ты, Русич.

– Зеленого чая, если можно.

– Вот не компанейские вы люди, – произнес с осуждением Савицкий. – Отказаться в наш век суррогатов от настоящего марочного армянского коньяка – ну разве такое возможно в здравом уме?

– Чукчам коньяк не положен, – заулыбался как-то глумливо Тунгус.

– Что ж с вами поделаешь, – Савицкий направился к кофейному агрегату, являвшемуся его гордостью. Это был подарок французской «Лиги исторического реванша», странной полумасонской то ли секты, то ли клуба по интересам, сильно мечтавшей потеснее задружиться с институтом и с профессором Савицким лично.

Савицкий, конечно же, имел все возможности стать директором этого заведения, но что-что, а светиться и мелькать где ни попадя ему нельзя. Да и суетная административная работа противопоказана ведущему аналитику «Пирамиды». Поэтому руководящие кресла в институте по традиции занимали члены академий, видные деятели науки, лауреаты всяческих премий – государственных, имени Сахарова и Солженицына, – короче, полностью управляемые куклы.

Институтские сплетники судачили днем и ночью, что Савицкий, сволочь и лизоблюд, интриган и карьерист, ходит в любимчиках у руководства и бесстыдно эксплуатирует нездоровое начальственное расположение к своей персоне. Ни трудовая дисциплина, ни планы научно-исследовательских работ для него не писаны. Даже кабинет отдельный ему, гаду ползучему, выделили, хотя другие, светила не менее чем он, ютятся по пять человек в комнате. Им, беднягам, даже негде пристроить чайник, бутерброды и эпохальные рукописи.

Действительно, Савицкому отвели даже не кабинет, а настоящее логово – помещение площадью около ста квадратных метров, и это не считая санузла и душевой. На двери тускло светилась бронзовая табличка «Лаборатория системного анализа глобальных исторических процессов». Впрочем, самим сотрудникам лаборатории, которой руководил Савицкий, путь сюда был заказан, они были разбросаны по другим этажам. Здесь была его крепость, куда допускались только избранные. Как и положено крепости, здесь не было ни окон, ни дверей. Правда, бойниц тоже не было, поскольку располагался кабинет в подвале здания.

По документам здесь числилось бомбоубежище, и дверь была соответствующая – тяжелая, с запорами, способная выдержать очередь из автомата или взрыв толовой шашки. Помещение меньше всего напоминало офисное, да и вообще кабинет – больше оно походило на обитель средневекового книжника. От пола до потолка возвышались деревянные и металлические полки с книгами, рукописями, старинными предметами. На полу грудились нераспечатанные коробки, пыльные, извлеченные из каких-то архивов и библиотек. На огромном, изъеденным жучком столе приютился мощный компьютер с полуметровым дорогим монитором. Еще здесь была бумагорезательная машинка, холодильник, плазменный телевизор с метровым экраном, сервант с посудой – притом там, к удивлению, были хрустальные бокалы, – диван, несколько кресел. И достаточно любопытная галерея из пяти картин на стенах. Улыбающийся немецкий солдат держит на руках счастливого ребенка, за их спиной украинские мазанки. Мальчишки сидят на берегу и смотрят на полет самолета с красными звездами. Все живописные произведения относились к ярому соцреализму и оголтелому искусству гитлеровской Германии. На отдельных стеллажах были расставлены десятки небольших бронзовых фигур – начиная от восточных божков и кончая бюстами деятелей СССР. Вряд ли эта коллекция представляла какую-то особую ценность, но, похоже, имела для хозяина помещения какое-то значение.

Заварив чай и кофе, Савицкий разлил их по фарфоровым чашкам и быстро сервировал журнальный столик – конфеты, лимон, сахар, пирожные «Картошка». Перед собой он поставил хрустальный графинчик с армянским коньяком и серебряную рюмку. Брал пример с Гермеса, большого любителя хорошего коньяка. Оставшись довольным результатом, Савицкий вернулся к разговору.

– Ну что, коллеги. У меня было несколько интересных встреч на пражской конференции. Трудно утаить шило в мешке. Теперь я уверен, наши противники идут по следам «Аненербе»…