Евгений Костюченко - След мустанга

— У вас тут есть где отлежаться? — спросил Кирилл.

Бармен поглядел в окно.

— Пока никого нет, я провожу вас.

Они поднялись на второй этаж, где были комнатки для жильцов.

— Номер одноместный, — сказал Бенсон. — Но один из вас может переночевать на диване. Сколько вы рассчитываете здесь пробыть?

— До ночи, — ответил Кирилл.

— Лучше задержаться до утра. Ночь — опасное время.

— Ха! — воскликнул Брикс, валясь на диван. — Не знаю никого, кто погиб ночью! Всех моих друзей убили днем! Ночь — опасное время? Ха! Жизнь — вот опасное время…

Не прошло и минуты, как он погрузился в глубокий сон.

— Первый раз вижу, чтобы Энди свалился от пары глотков виски, — виновато сказал Кирилл.

— Похоже, что перед этим он хлебнул снотворного, — заметил Рэймонд Бенсон. — Некоторые настойки действуют весьма долго, особенно в сочетании с алкоголем.

— Вы правы. Его три дня лечили разными настойками.

— Пусть поспит. — Бенсон подоткнул одеяло. — Чем он болел? Лихорадка?

— Нет. Сквозное ранение в грудь.

— Что же вы сразу не сказали? Много было крови?

— Изрядно.

— Красное вино и хороший стейк, вот что его вылечит, — уверенно сказал Бенсон. — Такими лекарствами я вас обеспечу. Можете остаться здесь до полного выздоровления.

— Нет, нам надо вернуться на ранчо.

— Вы серьезно намерены отправиться туда ночью?

— Так спокойнее.

— Не заблудитесь?

— Пока светят звезды, трудно заблудиться. Меня другое беспокоит, — сказал Кирилл, глядя на спящего друга. — Смогу ли я его разбудить?

На латунной звезде Томаса Мерфи вместо слова «шериф» было написано — «охрана компании Кребса».

Горнорудная компания подменяла собой государственную власть в этих краях, куда государство еще не дотянулось. Если разобраться, то Мерфи был шерифом только на словах, и с точки зрения закона ничем не отличался от самозванца судьи Бенсона. С точки зрения закона он был обыкновенным наемным сторожем. Ну, может быть, старшим из сторожей. Ему платили только за то, что он охранял собственность компании. Правда, компании принадлежало все вокруг — и дома шахтеров, и их инструменты, и торговые лавки, и товары в лавках. А государство здесь не владело ничем, поэтому даже федеральный маршал [5] Федеральный маршал — полицейский чиновник, назначается Президентом, представляет исполнительную власть в федеральном суде. Его задачи и полномочия такие же, как у шерифа, но он не зависит от местных властей. Даррет не мог командовать горняцким «шерифом».

Такое положение вполне устраивало Томаса Мерфи. Особенно тогда, когда кто-нибудь пытался загрузить его лишними хлопотами.

— У нас проблема, Томас! — заявил помощник Лански, вбегая в участок. — Приехал Форсайт, он зол, как черт.

Мерфи выглянул в окно и увидел, что Чокто стоит возле пролетки, запряженной парой дорогих жеребцов. Метис о чем-то беседовал с седоком, которого не было видно за поднятым кожаным верхом. Трое всадников, увешанных оружием, виднелись за коляской.

— Какого черта ему надо? — Мерфи потер звезду рукавом и нахлобучил шляпу.

— Он приехал к инженеру Скилларду, а от него зачем-то к нам завернул. Форсайт просто кипит весь от злости. Говорят, у него пропали ковбои.

— Ну и что?

Скотопромышленник Форсайт не удостоил шерифа ни рукопожатием, ни кивком. Не слезая со своей коляски, он заговорил раздраженно и без вступлений, словно продолжая давно начатую беседу:

— Могу сказать, что меня весьма удивляют некоторые местные обычаи. Ладно, индейцы забирают у меня несколько коров каждый раз, когда я перегоняю стадо мимо их вонючих шалашей. Я понимаю, это местный обычай. Ладно, моих ковбоев убивают из-за угла. Это тоже понятно. Видимо, здесь гордятся умением метко стрелять в спину.

Но, черт возьми, я нигде не сталкивался с обычаем оставлять убитых на растерзание койотам и стервятникам! Если у вас тут не принято хоронить покойников, то, может быть, мне придется самому научить вас, как это делается у белых людей?

— Привет, Скотт, — спокойно ответил Мерфи, не сходя с крыльца. — Могу я быть чем-нибудь полезен?

— Не думаю, Томми.

Форсайт грузно откинулся на спинку, и коляска жалобно заскрипела, а кучер натянул вожжи, успокаивая лошадей.

Мерфи поскреб подбородок, что означало крайнюю степень задумчивости. Поведение Форсайта было непонятным. Если он приехал просить помощи, то зачем же сразу от нее отказываться? Если же мясной барон приехал жаловаться на трудности жизни, то вряд ли он здесь найдет сочувствие. В его голосе звучал неприкрытый вызов, хотя он и не произнес ничего оскорбительного. Все это очень походило на то, как задираются пьяные в салуне.