Евгений Костюченко: Зачистка в Аризоне

Они сидели вчетвером за покерным столом, но играли только для виду. Кирилл незаметно следил за охранниками, Энди Брике наблюдал за кассами, и лишь Илья с Диком изображали азартных игроков.

Этот игорный дом располагался на окраине городка Флэшбург, штат Колорадо. Одним из его владельцев был местный шериф. Прежний слуга Закона сетовал на плохое освещение городских улиц, видя в этом причину роста преступности. При новом шерифе жить стало гораздо спокойнее, хотя фонарей на улицах не прибавилось. Прибавилось только одно сооружение — виселица во дворе городской тюрьмы. И первое время она редко стояла без дела.

Наведя порядок на улицах, шериф взялся за порядок в домах — игорных и публичных. Отныне им запрещалось работать в черте города. Подходящих зданий за городом было не так много, и все они, по невероятному стечению обстоятельств, принадлежали ближайшим родственникам шерифа. В конце концов, флэшбуржцы и гости города привыкли отправлять свои азартные потребности в одном-единственном игорном доме, который звучно назывался «Одеон».

Через Флэшбург лежала дорога к золотым приискам, и многие посетители расплачивались не банкнотами или монетами, а песком и самородками. Чрезвычайно высокая концентрация шальных денег в одном месте делала это место чрезвычайно привлекательным для Энди Брикса.

Две недели его команда тщательно изучала географию Флэшбурга и окрестностей. Особенно окрестностей. Все дороги, тропы, ложбинки и рощицы были осмотрены, пройдены и местами даже измерены. Сегодня они пришли на разведку в «Одеон». Отдали неизбежную дань Черному Джеку, насладились пением и пластикой местного колоратурного сопрано, отведали «натурального шотландского виски» — и наблюдали, подсматривали, вынюхивали.

К исходу третьего часа наблюдений Кирилл досконально изучил путь, по которому собранная выручка перетекает в сейфы подвалов «Одеона», откуда, как он уже знал, каждое утро ее увозят в банк. Охрана перевозки была организована безупречно, со знанием дела, но Энди Брике и не собирался затевать сражение с перевозчиками. Он нашел уязвимое место в этой цепочке — участок между кассой и подвалом.

Они изучили подходы и выходы, расстановку охранников, их вооружение и черты характера. Увиденное весьма способствовало росту их оптимизма. Посчитав работу выполненной, они понемногу втянулись в игру. И тут Остерман завелся.

Он не горячился, как Дик, и не посмеивался, как Энди. Он вдруг стал абсолютно серьезен. Во время сдачи карт Илья подчеркнуто откидывался на спинку стула, смотрел в потолок и брал свои карты последним. Говорил он только тогда, когда требовалось объявить свой ход. Ни слова о репертуаре и габаритах колоратурного сопрано. В общем, вел себя неприлично. Особенно если учесть, что при этом ему страшно везло.

— Ты играешь слишком серьезно, — сказал Кирилл.

— А я все делаю серьезно, — заявил Остерман. — Иначе какой смысл что-то делать?

— Билли просто решил нас разорить, — пожаловался Дик, бросая на стол последний доллар.

Кирилл уже был готов завести философическую дискуссию о бесполезности поисков смысла в любой деятельности, но ему неожиданно помешали резкие изменения в программе.

В «Одеон» не принято было ходить с оружием. Привратники на входе коротко и вежливо объясняли новичкам, что здесь собирается почтенная публика, поэтому свои пушки им следует оставить дома, а в «Одеон» приходить налегке, и в кармане должны звенеть не патроны, а монеты. Закон этот соблюдался строго и без исключений. Тем сильнее было удивление почтенной публики, когда на сцену вместо колоратурного сопрано вышел давно не бритый джентльмен в кожаном жилете, держа в каждой руке по револьверу.

Небритый джентльмен объявил:

— А следующим номером программы будет абсолютно добровольный сбор пожертвований в благотворительный фонд Такера. Всем ясно?

Охранники, находившиеся в зале, ничего на это не возразили, потому что лежали на полу в позе миссионера, но без дамы, а над ними стояли вооруженные джентльмены, по виду — единоутробные братья выступающего.

Сбор пожертвований начался с кассы. Выручка сноровисто укладывалась в мешки с клеймом федеральной почты, что говорило о разнообразии интересов «фонда Такера». Поскольку на столах тоже заманчиво высились стопки монет, единоутробные принялись ходить по залу с мешком и очищать столы с помощью лопатки, любезно предоставленной им местным крупье.