Евгений Костюченко: Зачистка в Аризоне

Впрочем, сам он уже и забыл, когда в последний раз угонял скот. Сейчас дон Хосе нашел занятие, более достойное его происхождения. Он состоял на службе у дамы, занимающей очень, очень высокое положение в Аризоне…

Люди в белом застыли, провожая всадников испуганными взглядами. Банда, вздымая густую рыжую пыль, прогарцевала мимо навесов и сараев, крытых тростником, мимо полуразвалившейся церкви, мимо облупленных домиков.

Разделившись на группы по трое-четверо, бандиты разъехались в разные стороны, уверенно находя дорогу к знакомым амбарам и погребкам, а дилижансы остановились у безводного каменного фонтана, рядом с домом лавочника.

Хозяин лавки уже стоял на пороге с видом покорного страдания. В отличие от своих нищих односельчан он не носил белых одежд. Его новая розовая сорочка с мелким узором была опоясана высоким кушаком. За его спиной в полутемном проеме двери мелькнула жена, в запоздалой панике вынимающая золотые серьги из ушей.

— Друг мой драгоценный! Как я рад тебя видеть! — воскликнул Рибейра, похлопав лавочника по плечам. — Налей-ка мне чего-нибудь!

Он деловито прошелся по веранде, умылся из глиняной бочки с питьевой водой и вытер лицо шейным платком.

— Если бы ты только знал, как приятно бывать в вашей деревне. Сердце мое наполняется радостью, когда я вижу тебя и эти ухоженные поля. Благословенный край…

Рибейра по-хозяйски расположился за столом на веранде. Трое телохранителей остались снаружи, усевшись на крыльце. Остальные бандиты, не обращая внимания на причитания женщин и угрюмые взгляды крестьян, уже вьючили на своих лошадей мешки и тюки, связанных кур и прочую добычу.

Лавочник, подобострастно изогнувшись, поставил на стол глиняную чашку с пульке. Рибейра, отхлебнув, принялся беседовать с хозяином. Чем еще усталый путник может отплатить за гостеприимство, как не приятной беседой?

— Драгоценный друг мой, до чего же тяжелые времена настали для порядочных людей. Сигару мне! Да… Ты не представляешь, как низко пала нравственность в этом мире. Никому нельзя верить. Цены на мясо растут, а на скот — падают. Как такое может быть? Мир сошел с ума, вот что я тебе скажу. Знаешь, дружище, я покончил с животноводством. Собираюсь поселиться в городе.

— В Сан-Хуане? — спросил лавочник, потому что других городов он не знал.

— Бери выше! В Туссоне! Хватит мне скитаться по горам да пустыням. Пора обзавестись семьей, воспитывать детишек и вообще — наслаждаться жизнью!

Дверца одного из дилижансов приоткрылась, и оттуда выглянула женщина:

— Сеньор Рибейра! Мы хотим пить! И незачем терять время! Я не хочу страдать от жары лишний час из-за того, что вы так любите своих родственников!

Рибейра нахмурился:

— Сантос! Разрази тебя гром, почему ты не напоил дам!

— Сначала лошадей… — начал оправдываться верный помощник, одновременно грозя кулаком своим подчиненным, которые уже ринулись к дилижансам, бережно неся кружки с водой.

— Видишь, друг мой, как трудно отказаться от старых привычек? — усмехнулся Рибейра. — Сижу тут, болтаю с тобой, как всегда. И совсем забыл про миссис Фраун. Я везу ее в Туссон. То есть охраняю. Сам знаешь, как опасно честному человеку показаться на наших дорогах…

— Сеньор Рибейра! — Женщина снова выглянула из дилижанса. — Спросите у своих родственников насчет девушек!

Главарь бандитов принялся обтирать лицо платком, чтобы скрыть смущение. Местные жители еще никогда не видали, чтобы ему кто-то приказывал, тем более — женщина.

— Я и сам хотел спросить, — буркнул он. — У нас в дилижансе есть еще свободные места. Я захвачу с собой пару девчонок. Кого ты посоветуешь? Помню, у Рохаса подрастала красавица. Неужели он хочет, чтобы она сгинула тут? Миссис Фраун с удовольствием поможет ей устроиться в приличный дом. Или вот, скажем, Мигель. У Мигеля целых шесть дочек…

— Восемь, — поправил лавочник.

— Восемь! Куда ему столько! От них все равно никакого толку. Пусть отправит одну в город! Сам же потом благодарить будет!

— У Рохаса старшая дочь сама уехала в Сан-Хуан. Пабло двух отправил к младшему брату. Тоже в Сан-Хуан. В Туссон никто из наших не ездил. Не знаю, согласится ли кто-нибудь отпустить дочь так далеко.

— Да это же город! Ты понимаешь? Город! Не так и далеко, между прочим, всего два дня пути. Миссис Фраун за ними присмотрит, бояться нечего. Ну, к кому пойдем, к Мигелю?

Лавочник задумался. В прошлом году вербовщик из Аризоны зазывал мужчин на прокладку дороги. Обещал, что они будут работать всего восемь часов в день, что им предоставят жилье и бесплатное питание, что командовать ими будут не англос, а мексиканские десятники и что через месяц они вернутся в деревню с кучей денег и мешком подарков. Однако мужчины в деревне работали от зари до зари и не могли оставить свои семьи даже на пару дней, не то что на месяц. А девушки — совсем другое дело…