Вячеслав Денисов - Горят как розы былые раны

Кто еще касался этого полотна и как сложились их судьбы?

А как сложатся судьбы тех, кто посетит музей Ван Гога в Голландии и постоит у этой картины, любуясь плодом фантазии автора и безумием красок?..

Об одних уже ничего нельзя узнать наверняка, а вот дороги других можно будет проследить точно. Начнутся они от порога амстердамского музея и закончатся в домах для сумасшедших.

Тихий звук прокрался в уши Голландца. Послышалось?

Так в его квартире скрипит дверь балкона.

Послышалось или сквозняк? Что Соне делать на балконе в зале, если в спальне есть лоджия?

Голландец встал со стула и быстро отошел к стене. Комната, она же мастерская – единственное помещение в квартире, где горит свет. Мотыльки, дебилы и злодеи летят именно на него. Он двинулся вдоль стены и встал так, чтобы открываемая дверь закрыла его. Иллюзия пустующей комнаты имеет одно странное свойство. Когда тебе нужно кого-то найти и это связано с опасностью, ты входишь в помещение, готовый ко всему. Но когда находишь в помещении не объект поиска, а пустоту, мгновенно расслабляешься. Длится это всего несколько мгновений. Для кого-то они – шанс к спасению, для кого-то – последние в жизни.

Ручка в двери повернулась, и створка стала медленно приоткрываться.

Нет, Соня так не входит… Она любит ролевые игры, но это всегда по предварительной договоренности.

Дверь наконец открылась, и в комнату кто-то вошел. Не один. Двое.

Мгновения начали свой отсчет.

Голландец появился из-за двери, как крапленая карта из колоды.

Двое мужчин. Первый в джинсах и черной рубашке. Второй тоже в джинсах, но в голубой рубашке. Никакого оружия, если не считать ножа в руке первого.

Развернувшись боком на месте, Голландец изо всех сил ударил стопой в колено того, кто стоял ближе. Нога незваного гостя сломалась, как засохшая березка. От боли и неожиданности хозяин голубой рубашки вскрикнул, развернулся волчком и начал заваливаться на бок.

Не дожидаясь его падения, Голландец вскочил ему одной ногой на здоровое колено, другой – на плечо и, оказавшись таким образом почти в полтора раза выше первого, изо всех сил заехал ему ногой в лицо. Так бьет футбольный вратарь, выбивая мяч с рук подальше в поле.

Потеряв равновесие и обалдев от тупой боли, человек выронил нож и с грохотом повалил стоящий в углу торшер.

Голландец знал, что сейчас произойдет. Дико заорет тот, чья нога сломана. Набравшая силу боль набросится на него, как собака.

Тот, что в черной рубашке, еще падал на пол в обнимку с торшером, когда Голландец, схватив с пола нож, перехватил его лезвием к себе и, не глядя, по рукоятку вбил в легкое одноногого.

– Теперь кричи.

Пора было заняться вооружившимся торшером чернорубашечником. Основание торшера метнулось в голову Голландца, как таран.

Он увернулся.

Вторая попытка.

Опора торшера коснулась его лба, просвистела мимо. Голландец поморщился и прижал пальцы к лицу. Рассечение пустяковое, но это рассечение, которое нужно будет объяснять.

Ударив по торшеру ногой, Голландец развернул к себе боком того, кто никак не хотел расставаться с понравившимся ему осветительным прибором. Гость вцепился в него мертвой хваткой, подозревая, что только в торшере теперь его спасение.

Голландцу хватило мгновения, чтобы ухватить рукой шею незнакомца.

Торшер снова загремел по полу. Освободив руки, мужчина попробовал освободить свое горло. Голландец рывком посадил его на пол и вторую руку завел за голову. Потом навалился всем телом и грудью надавил на затылок. Раздался хруст, и чужое тело в руках Голландца затряслось в конвульсиях.

Комната погрузилась в относительную тишину, и стало хорошо слышно, как в дальней комнате включился свет. Одного взгляда в проем приоткрытой двери было достаточно, чтобы увидеть свет в глубине коридора и клацанье замка.

Соня выходила из спальни.

Выпустив из рук труп, Голландец бросил взгляд на второго. Тот сидел на полу, тупо смотрел на сломанную ногу, а изо рта его вырывался сиплый свист. Кричать, когда в твоем легком торчит нож, невозможно.

– Вот ч-черт!.. – прошептал Голландец. И ногой захлопнул дверь в мастерскую.

Он схватил гостя со свернутой шеей, отволок за диван и там бросил.

Второй!

Поздно.

– Голландец!

Он схватил второго с ножом в груди, рывком поднял на ноги и поставил у двери. Прижал его ноги коленом, локтем придавил нижнюю челюсть, потом открыл дверь и появился в проеме. Соня хотела войти, но он удерживал дверь и преграждал ей путь.