Сергей Зверев - Ледовые странники

Глаза категорически отказывались открываться. Не глядя на дисплей, он ощупью нажал кнопку приема.

— Вячеслав Дмитриевич, это Худошин, — донеслось сквозь помехи. — Собирайтесь, вам велено прибыть в центр.

— Который час? — все еще силясь разлепить глаза, спросил Широков.

Худошин произнес что-то невнятное, после чего связь наладилась.

— Вам отведено десять минут на сборы. — Голос Худошина казался нервным. — Поторопитесь, пожалуйста, тут такое творится, успеть бы разгрести к утру.

— Трупы есть? — опасливо поинтересовался Широков.

— Придете, сами все увидите, — уклончиво ответил Худошин. — Просыпайтесь, время не ждет.

На этом связь прервалась. Широков скатился с дивана, кое-как дотащился до умывальника. На душ времени не было, поэтому он освежил лицо, закинул в рот порцию зубной пасты, успев подумать, как будет выглядеть в глазах новичка, когда дыхнет на него перегаром.

«Бушуев везунчик. Сидит себе теперь в тепленьком чреве вездехода, под охраной спецназа, и в ус не дует. А ведь это его обязанность — разруливать сложные ситуации. Как-никак это он начальник экспедиционного центра», — натягивая брюки, думал Широков.

Перед выходом он взглянул на часы. «И половины второго нет. Чего ради было тащить меня из постели в такое время? Неужели все так плохо, что на уборку уйдет шесть часов?» — пронеслась в голове тревожная мысль.

Хлопнув дверью, Широков зашагал вниз по лестнице. Спустившись на первый этаж, вспомнил, что забыл дома телефон. Возвращаться не стал. Все, кому он был нужен, уже отзвонились. Приберет в здании, вернется за телефоном.

Он толкнул подъездную дверь и тут же получил удар по голове. В глазах помутилось, он покачнулся и начал оседать на снег. Последнее, что он помнил: его подхватили сильные руки, на голову натянули что-то темное и вонючее, и он отключился.

Очнулся уже в вездеходе. Мешка на голове не было, зато руки и ноги были связаны. Руки, непривычные к веревке, затекли. Сколько прошло времени с тех пор, как он получил удар по голове, Широков не знал. Память услужливо подсунула воспоминание о том, как он завидовал Бушуеву, греющемуся в чреве машины. «Вот и ты получил свое место на лучшем северном транспорте, — иронично подумал Широков. — Вопрос только в том, кто тебя охраняет».

Он поднял глаза и встретился взглядом с брюнетом-рейнджером. Тот вежливо поздоровался и велел называть его Джоном. Какое-то время так называемый Джон лишь молча смотрел на него изучающим взглядом, от которого Широкову хотелось заползти под стул и не высовываться оттуда даже под страхом смертной казни.

Позади Джона сидели трое незнакомцев. В дальнем углу, сжавшись в трусливый комок, примостился Алексей Худошин, виновник нынешних бед Широкова. «Ну почему я не проверил его слова? Почему не перезвонил командиру спецназовцев? А всему виной спиртное. Не пил бы вечером, сейчас бы не оказался в таком дерьме». По всей видимости, эти мысли отразились на лице ученого, так как Джон неожиданно улыбнулся и на чистейшем русском произнес:

— Не вините его, Вячеслав. Ваша участь была предрешена задолго до того, как ваш коллега подружился со мной. Алексей лишь облегчил процесс.

От его слов Худошин задрожал и еще сильнее вжался в обшивку салона. Джон стоял к нему спиной, но это не помешало ему безошибочно угадать реакцию молодого ученого.

— Не пугайся, Алексей, с нами ты в безопасности, — растягивая слова, проговорил он. — Разве я тебя когда-то обижал?

Худошин не ответил. Наемники Джона, казалось, вовсе не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Джон перевел взгляд на связанные руки Широкова и участливо спросил:

— Это доставляет вам неудобство? Придется потерпеть. Я не думаю, что вы попытаетесь сбежать, но, как говорите вы, русские, береженого бог бережет, верно? Вдруг вам на ум придет бредовая идея изображать из себя героя и вы кинетесь на меня с кулаками? Моим ребятам придется вас пристрелить, а вы мне нужны живым, — и, зловеще улыбнувшись, добавил: — Пока…

— Чего вы хотите? — выдавил из себя Широков, так как понимал, что нужно хоть как-то отреагировать на тираду Джона.

— Вот это деловой подход, — одобрил Джон. — С места в карьер? Так, кажется, у вас говорят? Я, знаете ли, питаю слабость к русскому языку, в особенности к многочисленным поговоркам, которыми изобилует ваша речь. А вам, Вячеслав, нравятся русские поговорки?

— Почему я здесь? — снова спросил Широков.

— Поболтать не хотите, понимаю. — Джон снова участливо кивнул. — Что ж, желание гостя для меня — закон. Перейдем к делу. Вы, Вячеслав, поступили опрометчиво. Не так скверно, как мой друг, Алексей, так как не имели удовольствия быть со мной знакомы, но все же. Некоторое время назад к вам кое-кто приехал. С материка. Вы приняли их, разместили в своем центре и всячески содействовали. Это я могу понять. Долг перед Родиной и прочая ерунда. Вы позволили им хозяйничать на вашей территории, и это тоже зависело не от вас. Но вы обманули моего человека, не дали ему возможности предупредить меня о надвигающейся опасности, а это уже серьезный проступок. Знай Алексей заранее, что за гости приехали к вам, он, я надеюсь, успел бы меня предупредить, но вы его такой возможности лишили. Ведь это вы разыгрывали из себя радушного хозяина, к которому приехали давние приятели? Не отрицайте, я знаю, как все было. Вы позволили своему гостю явиться в дом Алексея, запугать его до полусмерти и заставить работать против меня. Это уже целиком ваша вина, Вячеслав, и за это вы понесете соответствующее наказание.