Андрей Константинов - Сочинитель

— Один? — задумчиво хмыкнул Кудасов.

— За время наблюдения он ни с кем в контакты не вступал, «маяков» никому не подавал, «закладок» не оставлял… Хотя, конечно, это еще ни о чем не говорит, — пожал плечами Вадим.

— Да, дела… — почесал затылок Никита Никитич. — А что из дополнительной информации удалось собрать?

Резаков развел руками:

— Если честно, то ничего интересного… Биография честного труженика — детский дом, армия, работал водилой на Севере, потом преподавал автодело в ПТУ в Мурманске. В Питер перебрался в 1980 году, крутил баранку на Калининской овощебазе… Потом авария какая-то — инвалидность второй группы. Инвалид… Этот инвалид, как лось, по лесу носится! Мне бы такую дыхалку… Холост, не судим, не привлекался, участковым характеризуется положительно. Обычный дедуня. Вот только — где он приобрел такие специфические навыки?

— А где он служил срочную? — спросил Кудасов.

— Под Костромой, в пехоте… Обычным водилой…

— Да, дела, — снова повторил Никита Никитич и, нахмурившись, добавил: — Значит так, Вадим, за этим Мазаем необходимо усилить контроль. И… вот еще что — держи каждый день наготове группу задержания. Возьми толковых ребят.

— Можно Витю Савельева и Саню Калмановича? — предложил Резаков.

Никита Никитич поморщился:

— Нежелательно бы их сейчас дергать, они группу Тиграна раскручивают. Ладно, я с ними переговорю… Похоже, у нас с этим Кораблевым может что-то интересное выкрутиться…

Еще через два дня работы наблюдение доложило что кроликовод Кораблев вышел из дома с чертежным тубусом, доехал на электричке до Финляндского вокзала, оттуда автобусом переместился в район улицы Блюхера, где располагались кооперативные гаражи. Из гаражного кооператива Мазай выехал на черной «Волге — двадцать четверке»…

Резаков обо всех маневрах «старичка-пенсионера» немедленно доложил Кудасову, который тут же распорядился:

— Вадик, подтягивай группу задержания поближе к объекту, держи ее где-нибудь рядом! Похоже, что-то начинается!

Между тем контролер сообщил, что Кораблев остановил машину в трех домах от ресторанчика «У Степаныча», надел в автомобиле длинный плащ и шляпу и вышел на улицу, держа в руках все тот же большой черный тубус. Потом Мазай неспешным прогулочным шагом проследовал к дому напротив ресторанчика… Еще через пятнадцать минут наблюдение зафиксировало, что старик расположился на чердаке дома, из окна которого хорошо просматривался подъезд к кабачку. Из тубуса «пенсионер» деловито извлек карабин СКС с оптическим прицелом.

Получив последнее сообщение, Никита Никитич, сидевший вместе с Резаковым в неприметных «Жигулях» недалеко от ресторанчика, даже присвистнул:

— Смотри ты… Ну, и дед! Точно ведь собрался Палыча грохнуть! Вадим, что у нас со временем, когда Говоров подъезжает?

— С Московского он уже выехал, через полчаса будет здесь…

Резаков кинул быстрый взгляд на Кудасова и, понизив голос, вдруг спросил:

— Никита Никитич, а может… Может, нам старикашку на «мокром» взять… После выстрела?

Кудасов сердито засопел и несколько секунд ничего не отвечал, потом решительно махнул ручкой:

— Будем задерживать! Речь об убийстве идет, и не важно — кто «объект».

— Но, Никита Никитич, может, все-таки?…

Кудасов катнул желваками, тяжело посмотрел на Вадима:

— Ты что, не понял? Задерживаем этого Мазая! Давай команду!

Вадим вздохнул и нажал на кнопку портативной рации…

Через несколько минут начальник 15-го отдела нарушил неприятную тишину в машине:

— Вадик, ты пойми… Мы ж не можем так же, как они… Мы же менты… Мы их по-ментовски переигрывать должны. Если по другому начнем — сами не заметим, как ссучимся…

Резаков пожал плечами:

— Да, я понимаю, просто… Как вам сказать?…

— Не надо ничего говорить, — Кудасов положил оперу руку на плечо. — Я тоже все понимаю…

Группа задержания работу свою выполнила достаточно грамотно, правда, без «нюансов» все же не обошлось. Тихий дедушка Василий Михайлович Кораблев умудрился скинуть свой карабин в чердачное окно и вырубить ударом в горло Сашу Калмановича, но уйти все же не сумел — его просто задавили массой, припечатали к грязному чердачному полу и надели на выкрученные за спину руки «браслеты».

Никита Никитич, по-прежнему сидевший вместе с Резаковым в «Жигулях», даже застонал от досады, когда карабин вместе с осколками стекла брякнулся на тротуар. Среднеохтинский проспект в Питере — не из самых широких, швейцар ресторана «У Степаныча» услышал шум, выглянул, увидел лежавшее на асфальте оружие, оторопело поднял глаза и, естественно, заметил разбитое чердачное окно… В следующее мгновение привратник юркнул обратно в кабачок, задвинул на двери засов и вывесил табличку «Закрыто по техническим причинам».