Андрей Константинов - Сочинитель

Именно через полковника Лейкина Кудасов и решил «пропихнуть» вопрос об «уплотнении» работы по Антибиотику. Начальник управления полковник Кузьменко лежал в госпитале уже неделю (осенью у него всегда обострялись старые, еще в Афганистане заработанные болячки), Ващанов отбывал в Финляндию… А третьего заместителя, майора Шахраметьева (самого способного и перспективного, кстати говоря) оставить исполняющим обязанности никак не могли ввиду явной, вызывающей даже, молодости. И вообще, ставить исполняющим обязанности майора при живом, так сказать, полковнике — это просто неприлично и «политически вредно».

Нет, Никита Никитич, делая ставку на краткий период начальствования Бенни Хилла, вовсе не был уверен в том, что Ващанов — предатель и что через него уходит информация. Но раз сомнения все-таки появились — лучше подстраховаться лишний раз. Береженого, как известно, Бог бережет. К тому же с Лейкиным решить все вопросы будет действительно проще, потому что Серафим Даниилович весьма смутно представлял себе, кто такой Антибиотик, чем он занимается и какое отношение имеет к Виктору Палычу Говорову.

Погружение в работу помогло Кудасову дотянуть до вечера — думать себе о Даше он запретил категорически, но… Никита все-таки был не роботом, а живым человеком, поэтому, конечно же, он о ней все равно думал. И не только думал — трижды даже за телефон хватался, намереваясь позвонить в двести семьдесят второй номер отеля «Санкт-Петербург», но каждый раз заставлял себя класть трубку обратно на рычаг.

Много нервных клеток у Кудасова отмерло навсегда в этот бесконечный рабочий день, но и он закончился…

Ровно в 20.00 Никита Никитич уже ждал Обнорского в спортзале «Динамо». Андрей запаздывал, Кудасов, сидя на скамеечке у стены, наблюдал за парами, отрабатывающими на татами приемы рукопашного боя. Незаметно для самого себя Никита задремал, привалившись к стене. Очнулся он от осторожного похлопывания по плечу — перед ним стоял Обнорский, улыбался во весь рот:

— Ну, вот — спят усталые игрушки! Совсем ты замотался, старина — где садишься, там и вырубаешься… Извини за опоздание, пробки на набережных. Давай разомнемся и поспаррингуем — весь сон как рукой снимет.

Никита покачал головой:

— Нет, старик, ты уж извини, я сегодня — пас… Грипп что-то никак не проходит… Ты поработай, если хочешь, я посижу, посмотрю. А потом в сауне вместе попаримся…

— Вот уж фигушки, — рассмеялся Андрей. — Ты же знаешь — я ленивый, как барсук. Для меня каждый законный повод увильнуть от физической нагрузки — счастье. Так что давай-ка вместе в сауну…

Никита усмехнулся — он вспомнил, как не так давно впервые привел этого «ленивого барсука» в динамовский спортзал — там как раз группа из ОМОНа тренировку проводила. Один из «омоновцев», узнав, видимо, журналиста, вызвал Серегина на спарринг-схватку. Звали этого парня Васей, и на своих плечах пятьдесят шестого размера он в служебное время носил сержантские погоны. Васины коллеги, предвкушая интересный спектакль, шутливо подбадривали стокилограммового сержанта — советовали ему сразу сдаться, а не то «корреспондент зашибет ненароком»… Андрей к этим шуточкам отнесся спокойно, быстро размялся и вышел на татами.

Спектакль и впрямь получился интересным — Вася валял худощавого по сравнению с ним журналиста, как хотел. Вот только почему-то Обнорский подозрительно легко вставал после каждого броска или удара… Кудасову, с беспокойством наблюдавшему за спаррингом, в конце концов стало казаться, что Андрей просто забавляется, валяет дурака… Видимо, это понял и Вася, потому что он как-то очень завелся, глаза его налились кровью, и схватка мало-помалу перестала походить на тренировочный спарринг…

А потом произошло что-то очень странное — когда сержант, взревев, поймал журналиста в «мертвый» захват левой рукой за шею и попытался добить Обнорского правой, Андрей остался на ногах, а вот Вася почему-то молча упал лицом вниз, словно абсолютно неодушевленный манекен. При этом никто из зрителей никакого удара, или тычка, или просто хоть как-то выраженного движения Обнорского — не заметил. Казалось, что сержант просто упал в обморок от перенапряжения. Журналист, кстати говоря, тоже не повел себя, как победитель — он удивленно посмотрел на зрителей и спросил, кивнув на неподвижное тело:

— Чего это он, а, мужики?

Мужики пожимали плечами, и только некоторые из них заметили веселых маленьких чертенят, прыгавших в глазах Обнорского… Кудасов, правда, был среди этих немногих.