Игорь Срибный - «Каскад» на связь не вышел

Через полчаса ожидания (тяжело раскручивается командная часть военного механизма) в эфире прозвучал позывной «Акула», вызывавший на связь «Каскад».

Седой, зная, что «Акула» – позывной начальника штаба группировки, немедленно отозвался. Начальник штаба молча выслушал краткий доклад Седого и пообещал с рассветом выслать за ранеными «вертушки». Действия разведчиков он одобрил и приказал продолжать выполнять полученные ранее приказания командования. Кроме того, попросил дать целеуказания для вертолетчиков и артиллерии, чтобы те произвели массированный артналет перед прибытием вертолета санитарной авиации и обезопасили эвакуацию.

Ободренный тем, что удалось быстро организовать «вертушки» для раненых, Седой собрал группу прикрытия эвакуации и провел короткий инструктаж. С группой он оставлял своего штатного радиста, с тем чтобы целеуказания для артиллерии и вертолетов эвакуации и поддержки прошли быстро и точно. Старшим в группе прикрытия, которая, учитывая невосполнимый недостаток личного состава, была сформирована им из моряков, был назначен прапорщик Старов по кличке Старый – последний резерв командного состава Седого из его группы специального назначения.

Обняв Старого на прощание, Седой поднял остальных и приказал готовиться к выходу. Дрюня, так недавно потерявший своего командира ударно-штурмовой группы, шел теперь в ней старшим. Его пацаны встали по боевому расписанию, каждый на свое место, дружно попрыгали и вновь нырнули в простреливаемый и прожигаемый со всех сторон космос грозненской ночи. В группе Седого, уходившей на штурм дудаевской резиденции, оставалось теперь всего лишь шестнадцать человек вместе с «приблудившимися» десантниками…

Выждав положенные три минуты, во мрак ночи пошли остальные.

Вынужденный привал, как оказалось, сыграл положительную роль для разведчиков в дальнейших событиях этой невыносимо долгой январской ночи.

Когда в подвал, где размещался штаб Масхадова (а именно на него нарвались разведчики), откатились попавшие под перекрестный огонь командиры отрядов, Масхадов запаниковал. Он буквально пару минут назад закончил совещание с командирами и отправил их в подразделения ставить боевые задачи личному составу – и вдруг такое… Он ожидал наступления войск противника поутру, а они вот – прямо над его головой! И это после его доклада генералу Дудаеву о том, что русские Грозный не возьмут! Масхадов как истинный горец вырвал из кобуры пистолет и, расталкивая охрану, рванулся к выходу. Лишь у металлической двери, ведущей из большого зала в проход, где столпились уцелевшие после побоища полевые командиры, его смог остановить личный телохранитель и далекий родственник Пахруди Саидов. Железной рукой колхозного кузнеца он прижал Масхадова к стене и не дал ему возможности прорваться дальше. Понемногу приходя в себя и вслушиваясь в звуки боя наверху, Масхадов подумал, что крупные силы противника, воспользовавшись темнотой, проникли в центр обороны и с минуты на минуту захватят штаб. Рядом с ним, раненный в плечо и в ногу, хрипел от боли командир отряда спецназа «Борз» Аслан Зарипов.

– Их много, Аслан! – скороговоркой палил он, повернув искаженное гримасой боли лицо к Масхадову. – Они все с «бесшумками»! Возникают, как черти, из-под земли, валят одного-двух наших и тут же исчезают. Делай что-нибудь, Аслан, иначе они нас здесь всех перебьют!

В этот момент прямо у двери подвала раздался двойной взрыв. Это рванула подбитая разведчиками БМП. Осколки стеганули по сводам подвала, ударная волна ворвалась внутрь, обдав смертельным жаром тех, кто находился неподалеку от входа. С грохотом завалился уставленный средствами связи стол. Сорванная с петель обитая оцинкованной жестью входная дверь плашмя пролетела через весь подвал, насмерть срубив оказавшихся на ее пути боевиков, заодно прихватив двух журналистов радио «Свобода», склонившихся над цифровым диктофоном с записью речи господина Ковалева. Разом погас свет от японского генератора, который давал ток в подвал. В жуткой темноте кто-то орал от боли нечеловеческим голосом…

Аслан Масхадов, контуженный взрывом, с ног до головы забрызганный кровью погибших рядом соратников, с удивлением и с запоздалым восхищением смотрел на тело Пахруди Саидова, освещаемое пламенем горящей БМП. С разбитой пролетевшей дверью головой, весь посеченный осколками, он успел всем своим огромным телом закрыть собой своего хозяина и спасти его от верной гибели.