Александр Тамоников - Мертвое ущелье

Мансуров ждал своего взводного на плацу. Заметив, как тот вышел из штаба, пошел навстречу. Сблизившись, не без тревоги спросил:

— Ну, что там, командир?

Жаров улыбнулся:

— Все о'кей, Мансур! Бекету конец. Он, придурок, признал свою вину. Правда, следователь не сказал, в чем именно, но обвинения Юрику предъявят уже в Ростове, перед трибуналом. Достанется и комбату с ротным и замполитом. Но это все мелочи. Главное, Оманчик, мы теперь можем чувствовать себя в полнейшей безопасности.

Заместитель командира взвода выразил сомнение:

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно, друг мой. Но давай без эмоций. Уйдем с плаца.

Оборотни зашли за палатки.

Жаров ткнул пальцем в грудь сержанта:

— Звони Расулу, скажи, в девять будем у него, и иди домой. К 20–20 подгонишь тачку на выезд со стороны спортивного городка.

— Понял… Деньги нам сегодня передадут?

— Сегодня! А что?

— Да сумма-то очень большая!

— Боишься, не унесем?

— Дали бы, а унести унесем!

Жаров взглянул на подчиненного:

— Что-то я не узнаю тебя, Мансур. Ты вроде у Расула в авторитете был и его считал своим братом, а сейчас словно боишься чего-то?

— Сказал же, сумма большая, да сам Фараон будет. Это не шутка!

— Ты прав, поэтому возьми с собой пару гранат на всякий случай.

— Так ведь обыщут?

— Гостей?

— Охране плевать, гостей или нет!

— А ты все равно возьми! Глядишь, и не обыщут.

— Как скажешь.

— Иди.

Мансуров отошел метров на двадцать к контрольно-техническому пункту парка боевых машин батальона, достал телефон.

Жаров же переключился на Губочкину:

— Валюша? Добрый вечер, дорогая!

— Здравствуй, дорогой, — в тон ему ответила любовница.

Старший лейтенант приказал:

— В 20–20 будь на выезде из гарнизона у спортгородка.

— В наш теремок поедем?

— Какая ты догадливая.

— Но сегодня, Игорек, я не могу обслужить тебя как следует.

— В чем дело?

— Ты, наверное, слышал, что у женщин иногда выпадают критические дни? Так вот, у меня сегодня как раз светофор красный свет зажег.

Данное обстоятельство не смутило оборотня:

— Да? А это даже интересно, Валя, мы с тобой во время течки ни разу не трахались.

— Тебе не понравится.

— Кто знает? А не понравится, есть и другие способы…

— Ну, хорошо, буду. Только смотри, я предупредила.

— Учту, Валюша.

— Да, Игорь, а как насчет подарка?

— Наличкой получишь. Устроит?

— Вполне, если сумма окажется достойной.

— Не волнуйся, не обижу.

Жаров выключил телефон. Посмотрел в сторону КПП. Мансурова и след простыл. Подумав, старший лейтенант отправился в подразделение дать указания сержантам и показаться ротному перед тем, как отправиться в общежитие.

В 8–20 белая «девятка» покинула пределы гарнизона. Но направилась не в центр станицы. Мансур, не доезжая начала улочек, свернул на объездную дорогу. Валентина удивилась:

— А это еще что за движения?

Жаров успокоил женщину:

— Не волнуйся. К родственнику Омана заедем — и в терем. Кстати, у нас шампанское там осталось?

— Да вроде должна быть пара пузырей.

— Мало. Придется в кабак заезжать.

Валентина, не думая ни о чем плохом, откинулась на спинке заднего сиденья «девятки».

В 21–00 у вещевых складов собралась группа офицеров. Сам командир батальона, замполит первой роты капитан Шуршилин, взводные Крабов, Арбашев и старшина подразделения, недавно прибывший из отпуска, старший прапорщик Константин Милов. Пять человек. К ним подошел следователь Касаткин, спросил:

— Собрались?

Увидел командира части:

— А ты чего пришел, Александр Сергеевич? Я вел речь о штурмовой группе.

— Да заинтриговал ты меня очень, Петя, вот и решил возглавить группу. Или ты считаешь, что комбат только в штабе должен отираться? Скажи лучше, что означает сей спектакль?

Полковник посуровел:

— Это не спектакль, Саша. Но перед тем, как открыться, я должен знать, готовы ли офицеры провести боевую акцию в станице Разгульной?

Белянин ответил:

— Готовы. Мы всегда ко всему готовы. Машина, мой «УАЗ», без водителя, за углом склада. Там же оружие и экипировка.

Следователь закурил:

— Тогда слушайте, спецы. Бекетова вашего подставил Жаров с Мансуровым. Им помогли Индюков… да, да, комбат, твой заместитель по воспитательной работе, подложивший доллары в номер Бекетова. Ну и солдат один, Демидов. В подробности, как нам удалось просчитать это, вдаваться не буду, не время. Скажу лишь то, что сейчас твой Жаров вместе с Мансуром и связисткой Губочкиной находятся на окраине станицы, в доме некого Расула. Там же… прошу не удивляться, преспокойно пьет чай господин Цакаев, он же печально известный головорез Фараон.