Сергей Зверев - Мы родились в тельняшках

Увидев солдат, он на секунду замешкался. Настроенный на режим слежения микропроцессор обработал цель и отдал приказ детонатору; в следующее мгновение прикрепленная к стене мина рванула и превратила беднягу в фарш, унося останки к противоположной стене. Был, и нет.

– Второй, был второй! – орал Татаринов, а Голицын осознавал сквозь крик командира: «Если бы мы прошли дальше по тоннелю и не заметили бы закладки, а скорее всего так бы и произошло, то нашли бы там свою смерть».

– Делать что будем? – отступая назад подальше от дыма, интересовался Голицын.

– Я прикинул объем, – отвечал спокойно Кэп. – Ну, пощиплет глазки, ну, поплачем. Смотрите в оба, второй как раз тот, кто нам нужен. Мне нужен.

– Кэп, потолок. – Малыш указал на то, как струйки дыма уходят куда-то вверх.

– Вентиляция. Рассосется. Он ушел, он ушел, тварь, – негодовал Татаринов. – Умен, падла, ох умен! Это же тот самый, я вам рассказывал. Десять лет назад в Сербии. Едва не подорвал меня, сука. Жестокая, расчетливая тварь… Подсади, – ярившийся Кэп подозвал к себе Малыша, стараясь залезть на стопку с ящиками. – Я тебе устрою выборы президента, мудак. – Он забросил автомат за плечи и сноровисто стал взбираться под потолок. – Вертолет помните, который над нами пролетал, когда албанец с полицейскими разговаривал? Это он, это он прилетал сюда, чтобы гадить нам. Узнаю, узнаю почерк ублюдка… Паскуда!

Надо было видеть улыбку, больше походившую на оскал матерого волка, целый месяц не евшего мяса, когда Кэп понял, что спутниковый телефон не берет, а рация – да.

– Пыжов, здоро́во! Я реванш хочу в морской бой. Где я? Точно там, где и должен быть. Строго в соответствии с переданными два часа назад координатами. Я тебя прошу… УБЕЙ МЕНЯ! Да, вызываю огонь на себя! Бомби Европу! Накрой меня всей своей дурью! Быстрее только, я тебя прошу! Я не сумасшедший! Зажарь квадрат! Да нет тут людей, дорога в стороне. Ты ж не жадный! Погоны?! На хрена тебе погоны, у тебя честь останется! Три минуты?.. Долго, Пыжов. Полторы! Спасибо… жду… целую, твой Татаринов. Ракеты пошли!

Продолжая скалить зубы, Кэп стал слезать вниз:

– Вы по ящикам порылись? Оно, не оно?

Подчиненные смотрели на командира несколько озадаченно.

– Переживем, и не такое выносили, – бодрился он, ступая на твердую почву. – Нам надо только какую-нибудь ямку найти.

Диденко, не спрашивая рекомендаций, подбежал к проходу, который был заблокирован лазерными лучами, и бросил в него две гранаты.

Шандарахнуло так себе. После разрывов мин, закрепленных на стенах, принудительный подрыв оставленного в дополнение ко всему сюрприза показался легким пуком.

Они снова разместились в коридоре. Возникла дилемма, закрывать металлическую дверь полностью или нет. Решили оставить одну створку. Вряд ли ракеты достанут до склада, все же они где-то в горе, но мало ли…

Мало ли, много ли… наверху продернуло хорошо. Аккурат успели разместиться да помолиться каждый про себя. Килотонна – это всегда представительно и безапелляционно.

– Во-о-о-т, – протянул Татаринов, с удовольствием отмечая, что вентиляция начала работать быстрее. – У нас два варианта: или ждать, пока нас откопают, и сдаться в плен, или поискать тот лаз, через который ушел от нас кот в сапогах.

С пленом он, конечно, погорячился. Все было согласовано, но просто так сидеть и ждать не в характере Кэпа.

После того как дым окончательно рассеялся, начали искать в потолке дыру. Нашли. Узкая шахта уходила наверх и заканчивалась – завалом.

Татаринов попросил Пыжова по рации разъяснить высшим силам сложившуюся ситуацию, а тот был несказанно рад услышать, что внутри все живы. Судя по тому, что сам Старостин передавал пламенный привет и просил держаться, больших люлей им за подвиги не светит, что уже хорошо.

Откопали их через шесть часов.

– Рус, рус. Иван, здесь? – Бойцы услышали в тоннеле сквозь последние камни завала знакомый по фильмам про войну акцент.

– Ну, все, приехали, – нахмурился Голицын. – Плен, пытки, концлагерь, газовая камера.

– Но девку-то ихнюю ты же это… туда-сюда того самого, – скалился Диденко.

– Так ты тоже, – напомнил Кэп.

– Вот за то деды и воевали, – неожиданно отчебучил Малыш.

Четверо спецназовцев принялись ржать, как кони, сбрасывая напряжение последних нескольких дней.

Когда они вышли из подземелья, начинался новый день. Втянув полную грудь свежего воздуха так, что аж голова закружилась, Денис почувствовал наконец, что такое курорт: хотелось настоящей расслабухи и загорухи.