Альберт Байкалов - Гражданский спецназ

Лучок посмотрел на часы и, недовольно поморщившись, сплюнул через опущенное стекло окошка. Ему уже осточертело ожидание, в котором он провел почти полдня. Вся тягомотина заключалась в том, что сначала он привез и высадил недалеко от дома Курмачова Кошку, в миру – Котову Людку. Зарабатывающая на жизнь своим телом, девушка должна была представиться дальней родственницей доктора, приехавшей из глубинки поступать в один из вузов, и попытаться через соседей выяснить, куда он мог уехать. Для правдоподобности он даже снабдил ее двумя увесистыми хозяйственными сумками и пакетом, предварительно забив их всяким хламом для придания им объема. Пришлось потрудиться и над внешностью, заменив дорогой макияж на более дешевую тушь для ресниц и ширпотребовскую косметику.

Вызывающий «прикид» уличной шлюшки ей пришлось поменять на мешковатые джинсы, футболку и поношенные кроссовки.

Уставший вид, как результат бессонной ночи, проведенной в обществе сразу троих водителей троллейбусного депо в комнате общежития, видимо, в складчину оплативших Людкины услуги, наводил непосвященного на мысль о ее длительном путешествии и мытарствах у железнодорожных касс вокзалов.

Сейчас он «зарядил» ее к главврачу наркодиспансера на Ясной и уже битый час ожидал возле проходной.

Наконец она появилась. Взъерошенная, вспотевшая, Кошка едва передвигала ноги, волоча за собой муляж дорожного скарба.

– Ну что? – высунулся он в окошко, и не помышляя выйти и помочь ей уложить вещи в машину.

– Чего, чего! – зло бросила она, втискиваясь вместе со своим багажом на заднее сиденье «Нивы». – Главного замучилась ждать. Как раз обход был. – Она вытерла ладонью со лба пот и достала сигареты. – В общем, он ничего не сказал толком. – Она прикурила сигарету и, скользнув взглядом по лицу Игоря, раздосадованного известием, улыбнулась: – Но мы не привыкли отступать! Гони бабки.

Лучок покосился на протянутую ладонь, затем перевел взгляд на Кошку.

– Говори, не мни сиськи.

– Сначала бабки.

Чертыхнувшись, он вложил ей три сотенные купюры казначейства Российской Федерации, которые тут же исчезли в многочисленных карманах ее штанов.

– Я уже собиралась возвращаться, когда меня, расстроенную, замученную, медсестра увидела. Хорошенькая такая, – протянула она. – Я ей в халат и поплакалась, мол, дядя Эдик не встретил, я одна в незнакомом городе, совсем погибаю…

– Короче можешь? – оборвал ее Лучок, поворачивая ключ в замке зажигания. – На хрена мне твои вступления о хорошеньких медсестрах. – Он покосился на нее в зеркало заднего вида. – Ты мне адрес давай!

– Вкусы у вашего доктора хорошие, – вздохнула она. – Этот так называемый мой «дядя» ее пару раз трахать в Обшаровку возил. Там у него родственник. Зовут Евгений Николаевич, а фамилия такая же, как и у племянничка, – Курмачов.

Лучка известие не обрадовало. По крайней мере внешне он это никак не показал. То, что Курмачов нашел пристанище в какой-то там Обшаровке, было написано на воде вилами.

– Не пойму, чего ты радуешься? – Он бросил брезгливый взгляд на свою помощницу. – Вдруг его там нет.

– Радуюсь я тому, что хоть какие-то бабки срубила, а по поводу его местонахождения говорю: там он.

– Откуда такая уверенность? – удивился Лучок, чувствуя, что Кошка оставила какую-то еще информацию на десерт. И не ошибся.

– Все та же медсестра и проговорилась.

– Как?

– Сначала она юлила, будто, мол, не уверена, то да се, а потом, когда поняла, что мне ночевать негде, предложила завтра вместе съездить и ключи от квартиры у него взять. – Кошка усмехнулась. – Испугалась, что стеснять буду. Она к нему на случку собирается. Эдика его кобелиная сущность подвела. Он ей сегодня ночью позвонил.

– Ладно, кончай базар. – Лучок включил магнитолу. Салон машины вздрогнул от излияний Горбуна Эсмеральде.

Чертыхнувшись, он принялся щелкать кнопками автоматической настройки частоты, вслух матеря Дюма.

Смех Кошки привел его в замешательство.

– Ты чего? – недоуменно глядя на хохочущую девушку в зеркало заднего вида, спросил он. В него даже закралось подозрение, не разыграла ли она его с адресом доктора.

– Да ничего, – сквозь смех, вытирая слезы и размазывая тушь, выдавила она. – «Собор Парижской Богоматери» Виктор Гюго написал.

Ничего не понимая и уже с испугом глядя на ее отражение, он принял вправо и остановил машину.

– Слышь, дура, какая Богоматерь?

– Эсмеральда и Горбун – это герои романа Виктора Гюго!