Альберт Байкалов - Гражданский спецназ

Его во второй раз за двое суток вызывали на допрос. Отчасти он был этому рад. Многие из здесь сидящих неделями ждут первой аудиенции, мучаясь в неведении.

Вчера он уже познакомился со своим следователем, которая вела его дело. Представительная дама в очках даже вызвала у него симпатию. Она не повышала голоса, не угрожала и как будто поверила в откровения Вадима. Он даже высказал предположение, что обнаруженный у него ствол он мог по пьяному делу случайно найти или отобрать у подростков. Просто алкоголь стер из памяти эту мелочь, и все тут.

На этот раз Ольга Дмитриевна была в форме. Это делало ее намного строже. Войдя в комнату для проведения допросов, Вадим поздоровался и улыбнулся.

– Что, гражданин Скоробогатов, весело? – Она посмотрела на него холодным, колючим взглядом, от которого ему стало не по себе.

«Вот что делает с человеком форма», – подумал он, выполнив ее требование сесть на табурет по другую сторону стола.

– Что-то вы сегодня не в настроении, – попытался он наладить контакт.

– Какое может быть с вами настроение? – Она достала сигарету и закурила. – Ну что, дальше мне будешь сказки рассказывать или начнешь наконец правду говорить?

Она посмотрела ему в глаза, и неожиданно он увидел в них злорадную усмешку.

– Я все вчера рассказал, – пожал он плечами. – Могу повторить. Добавить нечего.

– Зато у меня есть. – Она выдержала паузу, словно давая ему возможность заговорить первым, и, не дождавшись, вздохнула: – Вчера у вас на квартире был произведен обыск.

Внутри у Скорого от этих слов все сжалось.

– И что? – не удержавшись, спросил он.

– Вы мне еще вопросы задаете? – фыркнула она. – Как вы объясните появление еще одного пистолета, системы «ТТ», обнаруженного в ванной комнате вашей квартиры?

– Подкинули или от старых жильцов остался, – не моргнув глазом, ответил он. – Я под ванну не заглядывал.

– Я другого объяснения и не ожидала, – она усмехнулась, записывая его ответ. – Вот вы говорите, были в состоянии сильного алкогольного опьянения?

– Ну да, – кивнул он головой, еще не понимая, зачем она это спрашивает. – И ничего не помню.

– Это подтверждает и ваш отец вместе с гражданином Лузиным. Но тогда объясните, каким образом в таком состоянии вам удалось покинуть закрытое медицинское учреждение?

– Не понял? – Вадим неподдельно удивился.

– Как вам удалось бежать с Ясной?

От этого вопроса его бросило в жар. Наконец до него дошло! Бобер, Лучок… Виски.

– Черт! – Он вскочил со своего места, чем не на шутку испугал женщину, рука которой уже метнулась к кнопке вызова находящегося за дверями надзирателя.

Спохватившись, Скоробогатов сел.

– Что-то ты очень эмоциональный сегодня. – Ольга Дмитриевна подозрительно посмотрела на него. – Каким, интересно, будешь после опознания и очной ставки.

– Какой еще очной ставки? – Он перевел на нее полный непонимания взгляд.

– А ты хороший артист. – Она покачала головой. – Опьянение усугубляет вину.

Она вызвала надзирателя.

Предчувствие чего-то страшного совершенно выбило его из колеи.

Он прошел по коридору вслед за шедшей впереди него следователем в какое-то небольшое помещение, похожее на то, где его только что допрашивали.

На скамейке, вдоль стены, сидело несколько мужчин его возраста. Его посадили вторым с краю от входа.

– Введите потерпевшую, – как в тумане, прозвучал бесстрастный голос.

Открылась дверь. Вошедшая девочка-подросток, бегло оглядев сидевших, уверенно указала на него рукой.

Словно откуда-то издалека Скорый слышал голоса, но не мог разобрать смысла слов. Их заглушал крик отчаяния в его сознании. Не может быть!

Переступив порог камеры и поймав на себе десятки осуждающих, презрительных и брезгливых взглядов, по воцарившейся тишине он понял, что здесь все уже все знают, наверняка знали раньше, просто, ожидая очной ставки, не подавали виду.

– Ну, что скажешь? – обернулся в его сторону Руст и, брезгливо скривившись, ухмыльнулся: – За взлом мохнатого сейфа попал, а быка из себя здесь корчил. Отвечать придется.

– Мы из этого быка быстро телочку сделаем, – оголил в похабной улыбке гнилые зубы Виля.

– Это подстава, – едва слышно выдавил из себя Скорый, не в силах сделать и шага по камере в новом качестве.

Он опустился на корточки, обхватив голову руками.

– Заткни хайло, – подал голос Мамай. – Оно теперь у тебя не только для того, чтобы говорить.

Раздался дружный хохот. Скорому окончательно стало нехорошо.