Сергей Зверев - Курс на дно

Командир группы мгновенно оценил пустую комнату, мерцающий пыльным монитором потрепанный компьютер на столе и тянувшиеся от системного блока к обычному телефону провода. В комнату заглянул один из бойцов и отрицательно покачал головой в защитном шлеме-сфере. Командир щелкнул тумблером рации, прикрепленной на плече, и вполголоса доложил невидимому начальству:

— Как я и предполагал — пусто. Они нас опять надули! Здесь всего лишь компьютер. Да, подключен через обычный телефон… Что?! Вы думаете… Понял! Все уходим!! Быстро!!!

… — Какой умный мальчик, — ухмыльнулся Фарук, рассматривая на своем мониторе выведенное через веб-камеру изображение компьютера-посредника и командира спецназовцев, спешившего увести из пустой квартиры своих людей, — не прошло и пяти минут, как он сообразил, что нас там нет. М-да, совершенно невозможно работать — никому верить нельзя… Вместо сумок с деньгами — злой спецназ! Но… Интернет — все-таки великая сила! Он может даже вот такие веселенькие штучки проделывать…

Фарук потыкал пальцами по кнопкам с цифрами, набрал код и с улыбочкой легонько стукнул по клавише «Еnter»…

…Прохожие и полицейский на углу испуганно вздрогнули, когда вдруг раздался страшный грохот взрыва и звон разбитого стекла, а сразу после взрыва из окон одной из квартир на седьмом этаже вырвался огромный клуб черного дыма пополам с оранжевым пламенем.

Пожалуй, лишь спецназовцы, оставшиеся у дверей подъезда да около спецавтомобилей, почти точно знали, что произошло в квартире на седьмом этаже…

Ракитин подошел к двум изолированным друг от друга клеткам с лабораторными белыми мышками и, выбирая подходящую кандидатуру, на мгновение задумался. Пожалуй, вот эту… Одна из мышек только что немножко подралась с «сокамерницей» из-за крохотного кусочка сыра, оставшегося от обеда. Сыр мыши удалось отстоять, но съедать честный приз она не спешила: наоборот, старательно делала вид, что этот сыр ее больше ни капельки не интересует, и даже отошла в сторонку на несколько шагов. Однако, стоило сопернице вновь предпринять робкую попытку увести лакомый кусочек, как новая хозяйка товара мгновенно отбросила напускное равнодушие и с нескрываемым удовольствием еще разок задала трепку более слабой воровке. Ракитин мог бы поклясться, что ясно видел насмешливое злорадство в блестящих глазенках хитрой твари и даже некое подобие ехидной улыбочки, мелькнувшей под редкими белыми усами…

— Вы знаете, Танечка, чем больше я за этими тварями наблюдаю, — разговаривая с помощницей, в эти минуты что-то колдовавшей над стеклянными емкостями с питательным раствором, профессор ловко отлавливал мышек одну за другой, делал им инъекции, брал на анализ кровь и проводил еще массу каких-то малопонятных непосвященному процедур, — тем меньше понимаю, кто же у кого учится? То ли мы у этих хитрых и наглых разбойников, то ли они так быстро овладевают истинно человеческими навыками унизить, сожрать ближнего, да еще и кайф от этого словить!

— Господин профессор, право же, вы меня удивляете… — насмешливо сказала Татьяна, не отрываясь от работы. — А как же школьные знания о естественном отборе? Сильный всегда уничтожал слабого, лев поедал ягненка, дикий бурьян и сорняки забивали культурные растения… А уж человек-то и вовсе…

— Вот именно! И вовсе… — Ракитин озабоченно разглядывал мышей из второй клетки — там никаких драк за лидерство, соперничества и разбоя не было и в помине, поскольку обитатели этого узилища выглядели вялыми и скучно-больными. — Просто удивительно, насколько тонок налет цивилизации на так называемом просвещенном человечестве! Все эти «добрый день», «будьте любезны» и «благодарю вас» мгновенно улетучиваются вместе со всеми добродетелями, стоит лишь чуть ослабить вожжи закона и страха перед наказанием! А уж если попробовать вырвать у этого «хомо сапиенса, венца творения» кусок изо рта или хотя бы просто отдавить ему ногу, то тут же выныривает дикий зверь с дубиной в волосатых руках, и горе тому, кто подвернется ему под руку!

— Вот-вот, а мы с вами, получается, этому наглому дикарю дубину сами услужливо в руки суем… И дубина эта — ого-го!

— Танечка, — сокрушенно вздохнул доктор, — ну мы же с вами, кажется, договорились! Сколько еще можно?! Извините за грубость, но хрен ему, а не дубину… Ну вот, помяни черта…

…Фарук на этот раз выглядел явно озабоченным, на вопросы отвечал скупо и порой невпопад, да и сам лишь спросил, когда будет готова пробная партия приличного объема.