Юлия Латынина - Разбор полетов

Сазан молча потягивал пиво из пузатой запотевшей чашки.

— Наши военные, — сказал хозяин, — похожи на этих парней. Они готовы убить за один рубль восемьдесят пять копеек, и они считают, что это большие деньги. Ты это хотел сказать?

— Ты сказал, что убийцу нашли?

— Была сходка. Эти двое торговали дурью. Не поделили с Кобой район.

— Много в Новороссийске дури?

— Оборот — пять лимонов в месяц.

— Откуда?

— Кто откуда. Экстази — из Москвы. Порошок — из Афгана. Раньше у Кобы была договоренность — караван пропускали через границу. Потом все это шло через Душанбе до Ходжента, а оттуда в Астрахань и к нам. Потом там случился какой-то новый начальник заставы, шибко принципиальный…

— Бачило?

Хозяин бросил на Сазана быстрый вопросительный взгляд.

— В общем, с ним хотели разобраться, но тут убили Кобу, стало не до того, а потом нашли новую дыру…

— Кто сейчас контролирует рынок дури в Новороссийске?

— Бесик.

— Это кто такой?

— Сука. Подкладка конторская. С уполномоченным ФСБ по краю в одной бане парится…

Валерий распрощался с гостеприимным хозяином особняка в четвертом часу дня. Когда он приехал на аэродром, уже смеркалось. Услышав, что «он с парнями, которые на вертолете катались», его без особых формальностей пропустили на летное поле. Вертушка уже стояла в сотне метров от самолета, и лопасти ее еще лениво вращались, и у самого трапа начальник аэропорта Кагасов лично прощался с гостями.

Американец вдруг обратился к Кагасову и возбужденно зачирикал.

— Мистер Саймонс, — сказал Шакуров, — благодарит вас за удивительный уик-энд. Если вы когда-нибудь будете в Америке, он с радостью примет вас в своем доме. И Саймонс протянул начальнику аэропорта свою визитку.

— У мистера Саймонса есть один маленький вопрос, — продолжал Шакуров, — когда мы летали на вертолете, он видел вырубки деревьев. Что это за породы?

— Граб и бук, — ответил Кагасов.

— Oh! But that is exellent wood. Precious, you might say «О! Но это прекрасная древесина. Даже, можно сказать, драгоценная.». — и Саймонс возбужденно зачирикал дальше,

— Мистер Саймонс много работал с лесопромышленными компаниями, — продолжал Шакуров, и ему показалось, что стволы срезаны слишком высоко. Очень много хорошего дерева пропадает.

— Распоряжение губернатора, — пояснил Кагасов.

— Как? Ваш российский губернатор распорядился срезать стволы на полтора метра от земли? — изумился через переводчика Саймонс.

— Нет. Видите ли, древесину вывозили за рубеж очень дешево, и поэтому губернатор запретил экспорт необработанного кругляка. А так как налоги не позволяют его обрабатывать, то директора леспромхозов стали рубить бревна короче, так, чтобы они не подпадали под размеры стандартной древесины, и вывозить его в три раза дешевле.

И на этой оптимистической ноте завершилось знакомство иностранного консультанта с экономикой и природой Краснодарского края.

У дальнего конца аэродрома, там, где потрескавшаяся рулежка упиралась в полуразвалившийся АН с обмотанными тряпочкой двигателями, стоял человек. Зрелище опустившегося на поле военного вертолета и вылезших из него типов явно гражданского происхождения показалось ему достаточно интересным, и человек принялся их фотографировать. У него был не обычный фотоаппарат, а миниатюрный «Минокс», профессиональная камера шпионов, может быть, не самой новой модели и не замаскированная под авторучку или пуговицу, но все равно не из тех камер, которые продаются в магазине с парадного хода.

Человек несколько раз снял полковника Тараскина, пожимающего руку иностранному банкиру, и начальника аэропорта, обнимающегося с заезжим москвичом. Молодой охранник с каштановыми волосами тоже попал в кадр.

В этом конце аэродрома было тепло и безлюдно, у шасси старого АНа качались степные васильки, и эта безлюдность расслабила человека и создала в нем обманчивое ощущение безопасности.

Через пять минут веселая компания погрузилась?в самолет. Девочки немедленно потребовали привнести остатки спиртного. Американский банкир завалился в угол дивана и захрапел раньше, чем самолет начал разворачиваться на рулежке. Мощный храп американца мешался с визгом продуваемых двигателей.

Шакуров сел подле Сазана и задумчиво катал в руках большую холодную банку с пивом.

Самолет взлетел. Где-то внизу мелькнула бетонная стена и зелень кипарисов, потом из-под крыла вывернулся кусочек моря, потом самолет накренился и стал разворачиваться. Далеко внизу побежали желтые поля со свеклой и кукурузой, спичечные домики и лента огромного, гладкого, как река, шоссе.