Всеволод Бенигсен - ВИТЧ

— Он что, умер? — удивился майор, так как вчера еще видел Миркина в продмаге.

— Почему? — удивился Куперман. — Пока нет. Ну а вдруг помрет? Будет героическая смерть.

Майор чертыхнулся и вернулся к пачке.

Была здесь также и групповая фотография. На ней были запечатлены почти все жители Привольска, стоящие в ряд. Те, что на первом плане, были одеты в бушлаты, дальние — явно в гражданскую одежду: видимо, бушлатов не хватило. Называлась это полотно «Заключенные Привольска на утреннем построении».

Но больше всего майора потрясла фотография нескольких людей, стоящих у стены в одном исподнем. Она называлась: «Перед фиктивным расстрелом (известная психологическая пытка работников ЧК)».

«Ну, это вы, братцы, перегнули палку», — с раздражением подумал Кручинин и повернулся к Куперману.

— И как все это называется?

— Это? Ну-у-у-у, — протянул Куперман, придумывая название, — допустим, «Привольский концлагерь».

— Очень трогательно. Значит, вот в такие игры мы теперь играем, да? Да-а-а… подросли детки. И когда вы это все нащелкать успели…

— Это вопрос?

— Нет, блядь, ответ! — рявкнул Кручинин. — Мы, значит, с вами вот так, а вы вот так?

— Это вопрос? — снова поинтересовался Куперман.

— Ай, — махнул рукой майор. — Значит, фотографии эти я конфискую. Много еще таких?

— Все не заберешь, — с вызовом ответил Куперман.

Кручинин покачал головой и присел на край стола.

Потом потряс зажатой в руке пачкой.

— Но зачем? — спросил он как будто даже с искренним удивлением. — Ведь это же неправда!

— А что?! — неожиданно разозлился Куперман. — Солженицыну можно, а нам нет?

«А! — вспомнил майор. — Точно. Вот что напоминала фотография Купермана во время обыска — фотографию "Заключенный номер «Щ»" что-то там…»

— Но Солженицын-то сидел! — возразил он.

— Солженицын в лагере не сидел, — возразил Куперман. — А сидел в шарашке. А все это называется «реконструкция». Постановка. Но ему почему-то можно, а нам, видите ли, нельзя.

Майор растерялся.

— Ну хорошо… Но он все-таки сидел. Пусть и в шарашке.

— А мы тоже сидим, между прочим. На химкомбинате работаем.

— Уже не работаете.

— Но работали.

Майор судорожно стал думать, где тут прокол в логике.

— Но зачем? Зачем вам то? Солженицын хотел показать, что, мол, сидел, что знает лагерную жизнь, что разбирается в ее тонкостях… не знаю. Но вам-то что? Живите, творите, пишите. Все условия вам созданы. А вы какой-то херней занимаетесь.

На это Куперман ничего не сказал. Только поперхнулся и вынул изо рта обслюнявленный клочок дорогой финской бумаги.

Майор выругался и вышел из комнаты. Чуев засеменил следом. Куперман, как будто удивившись, что его не арестовали, поднялся и пошел следом.

— А меня не будете уводить?

Майор ничего не ответил, но у самой двери обернулся:

— А кто вертухая изображал на фотографии?

— Вешенцев, — удивился Куперман.

— А автомат откуда?

— Так это… из дерева Раж выпилил.

— Детский сад! — плюнул с досады майор и, выйдя, захлопнул за собой дверь прямо перед носом не успевшего выскочить за ним Чуева. Тот, оказавшись перед закрытой дверью, какое-то время помялся, топчась на одном месте, не очень понимая, значит ли это, что ему надо остаться с Куперманом или, может, арестовать его, но потом рассудил, что скорее всего майор просто забыл о его существовании. Кивнул на прощание хозяину квартиры и вышел следом.

Секундная стрелка пересекла отметку 12. Следом, словно спохватившись, испуганно дернулась минутная стрелка, зацепив часовую. Наступила полночь.

— По-моему, вступление затянулось, — сказал Максим, глянув на часы.

Затем отхлебнул из чашки остывший кофе и с омерзением проглотил холодную кофейную горечь.

— Ну что же, — улыбнулся Зонц как ни в чем не бывало. — Вы правы. Итак, вы съездили в Привольск, увидели, что никакого музея там не будет, и пришли в ужас.

— А вы что, за мной следили? — осторожно покосился на него Максим.

— Упаси бог. Просто догадался. Когда я вам звонил, то на заднем фоне было слышно типично вокзальное объявление про отходящие поезда. Кроме того, вы ехали домой — значит, только что прибыли откуда-то в Москву. Машины у вас нет, и до Привольска вы как раз могли доехать только на электричке. Дачи у вас вроде нет, а гостили бы у друзей, вас бы скорее всего подбросили до метро. Ну да бог с этим. Угадал и угадал. Да, Максим Леонидович. Никакого музея там не будет.

— То есть совсем?