Михаил Любимов - С бомбой в постели

— Мы пойдем к нему? — поинтересовалась Нина, когда Карара отошел, уже прикидывая, как он распишет всю эту незамысловатую комбинацию Смизерсу и во сколько ее оценит.

— Да на фига он мне нужен?

— Мы можем купить у него хорошее золото по скидке. Не отказывайся, Аркаша! — она поцеловала его в щеку, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

Черный дог радовался счастью супругов и подпрыгивал на ходу.

Англичане координировали свою работу в Египте с американцами, хотя это было непросто: зачастую интересы сталкивались, СИС выходил на людей, работавших на ЦРУ, и наоборот, американцы вербовали английских агентов, вызывая возмущение СИСа. Координационные меры обеих резидентур находили свое материальное выражение в регулярных ланчах Ростоу и Дэвида в отеле «Шератон», славившемся сносной европейской кухней, — местные изыски давно опротивели обоим резидентам.

Фрэнк, как большинство американцев, страстно следил за своим здоровьем и колебался со всей нацией, как русские колебались вместе с линией партии. Бросил курить, перешел на сухие вина, бегал по утрам рысцой и регулярно проверял норму холестерина и сахара в крови.

За трапезой в «Шератоне» вкусы резидентов, как обычно, кардинально расходились.

Смизерс не обходился без черепахового супа или простого минестроне, на второе заказывал недожаренный бифштекс с кровью, быстро съедал его (опасался, что остынет), а затем неторопливо приступал к зеленому салату. Десерт не брал и сразу же переходил к кофе, пропуская с ним не больше двух рюмок арманьяка, причем под черную бразильскую сигару. Стартовал он обычно с двойного виски, предпочтительно с двенадцатилетнего молта «Хайлэнд парк» или на худой конец с двенадцатилетнего смешанного скотча «Димпл», к вину был совершенно равнодушен.

Американец начинал с грейпфрутового джуса, первое вообще пропускал, а на второе брал отварную рыбу без соуса, зеленые бобы и шпинат, который он считал источником здоровья. Как правило, к рыбе он заказывал бутылку шардоне или итальянского пино гри, от кофе воздерживался, иногда добавлял еще полбутылки вина, дабы поддержать компанию.

Эта несовместимость создавала неудобные паузы: когда Дэвид поглощал свой суп, Фрэнку ничего не оставалось, как наблюдать за этим процессом, аналогичная ситуация создавалась за кофе, и в глубине души Смизерс испытывал мало удовольствия от совместных трапез.

Резидентура КГБ в Каире имела честь являться объектом проникновения обеих разведок, под колпаком держали прежде всего резидента Василия Петровича Осоргина, впрочем, так и не собрали никаких утешительных материалов: твердокаменный коммунист, осторожен, как лис, аккуратен в связях, в Каире третий раз и страну знает как свои пять пальцев, владеет великолепно местным языком (у американца с этим делом было туго), оперативные темы дома не затрагивал, а на работе стены были надежно защищены от чужих ушей. Конечно, широко была известна любовь Василия Петровича к своему черному коту, однако их отношения носили целомудренный характер, во всяком случае, подслушивание ничего пикантного не выявило.

Все это в очередной раз и констатировал Ростоу, пока Смизерс жевал свои яства. Дошли и до военного атташе Хвата, которого Фрэнк находил ограниченным и даже глуповатым. Смизерс кровопускал свой бифштекс и молча слушал, не желая выкладывать карты на стол по поводу грешков жены Хвата, впрочем, американский резидент тоже не распространялся о своих контактах с Хватом, хотя Смизерс об этом знал от Иссама.

— На Востоке русских гораздо легче вербовать, чем в Европе или США, — вещал американец. — Тут они чувствуют себя свободнее, спекулируют, иногда путаются с проститутками, не боятся контрразведки и наружного наблюдения.

— Да. у нас в Англии они осторожны, — заметил Смизерс. — А как они идут на контакт в Москве? Вы же там работали.

— Не вспоминайте об этом аде. Круглые сутки слежка бампер в бампер, почти все знакомства — подставы КГБ, в официальные учреждения не пробиться. Собственно, мы там даже не пытаемся вербовать — лишь встречаемся с агентами, которых удалось завербовать в других странах. Однажды на встречу с агентом меня вывозили в багажнике.

Ростоу вздохнул с облегчением, словно только что выполз из багажника, и выпил бокал шардоне.

На вечер в том же «Шератоне» у Ростоу был назначен ужин с Хватом, оба интенсивно и безуспешно разрабатывали друг друга.

Хват не занимался лично шпионажем, ему это было категорически запрещено, зато он аккуратно следил за военной информацией по египетским газетам, часто встречался с советскими специалистами, работавшими на египетских объектах, раз в неделю посещал министерство обороны Египта. Если бы не настояния Василия Осоргина, вряд ли бы Хват пошел на контакт с резидентом ЦРУ, это была совершенно не его епархия, к тому же пахнувшая порохом.