Дик Фрэнсис - Пятьдесят на пятьдесят

Вечер выдался чудесный, народу на скачках было полно, многие хотели рискнуть и сделать ставку. Большинство зрителей были одеты самым непритязательным образом — шорты и футболки. Разительный контраст по сравнению со строгим утренним дресс-кодом скачек в Аскоте, куда как проще и веселей. Бары бойко торговали самыми разными напитками, чему способствовала теплая погода, и во время соревнований атмосфера на ипподроме царила самая непринужденная.

Мы с Лукой работали как заводные: брали деньги, выдавали билетики, старались выплатить выигрыш без всякого промедления — чувствовалось, что нам не хватает помощника. Но, несмотря на занятость, для букмекера такой день только в радость.

Человек, хотя бы в малой степени не наделенный талантом шоумена, никогда не сможет стать хорошим букмекером. Мне нравилось стоять на платформе, выкрикивая соотношения ставок, переговариваясь с людьми.

— Да будет тебе, друг! — крикнул какой-то толстяк из разряда профессионалов. — Разве это честно, чтоб Эллис Мобиль шла только три к одному? — Он взглянул на имя, выведенное на табло. — Как можем мы «доверять Тедди Тэлботу» при таких расценках?

— Если сам оседлаешь ее, можешь хоть десять к одному ставить, — парировал я.

Все вокруг так и покатились со смеху.

— Да он и на велосипед-то никогда не сядет, — заметил один из игроков.

— А если сядет, то велик пополам переломится! — крикнул второй.

— Даю двадцатку на эту малышку, — сказал толстяк и сунул мне банкноту.

— Двадцать фунтов на номер два при соотношении четыре к одному, — бросил я через плечо Луке. — В виде особого одолжения.

— Надо же! — изумился толстяк. — Да ты настоящий джентльмен.

На этот счет не уверен, но если не привнести в бизнес оживления, тогда бизнесмен из тебя никудышный.

Эллис Мобиль пришла к финишу первой, обогнав остальных лошадей на четыре корпуса при стартовой цене три к одному. Толпа приветствовала ее финиш радостным ревом крепко подвыпивших мужчин, которые толпились у нашей стойки.

— Молодчина, — сказал я толстяку, который сиял и улыбался от уха до уха.

— Нет, ей-богу! — воскликнул он. — Я только что разбогател благодаря этому парню! Он мне целую единицу накинул.

— А это, доложу я вам, большая разница, — заметил кто-то из его компании.

И все они громко загоготали и заказали еще пива.

— На взвешивание! — возвестил голос комментатора.

Я выплатил толстяку восемьдесят фунтов плюс еще его двадцатку.

— Здорово, — сказал он, запихивая деньги в карман. — Буду доверять Тедди Тэлботу все семь дней в неделю.

Я дал ему лучшую расценку, и это стоило мне двадцати фунтов. Но этот человек и девять его друзей полностью компенсировали мою потерю, проиграв в остальных забегах. И улыбки не сходили с их лиц.

Вообще вечер выдался интересный, ставок было много, забеги выигрывали то фавориты, то аутсайдеры.

Наш суммарный доход составил где-то около девяти процентов от общего оборота, и, упаковывая оборудование и складывая его в тележку, мы с Лукой выглядели уставшими, но довольными.

— Ты где оставил машину? — спросил я.

— В центре парковки, — ответил Лука. — А ты?

— Вон там, — я показал. — Так что у нас еще на этой неделе?

— Завтра днем Вустер, в четверг вечером и в пятницу днем Варвик, в субботу Лестер, — ответил Лука. Он всегда помнил такие вещи лучше, чем я. Примерно раз в шесть недель мы с ним садились и составляли расписание интересующих нас скачек, близилось время, когда придется сделать это снова.

— Тогда лучше все сложить в мою машину, — сказал я.

— Да, — кивнул он. — Я тебе помогу.

И вот мы покатили тележку вверх по холму к стоянке у главного входа, где я оставил свою машину. Вокруг нас клубилась толпа счастливых зрителей, многие катили на велосипедах в лучах закатного солнца. Одной из причин популярности вечерних скачек являлся тот факт, что даже в Южной Англии на протяжении целых двух месяцев, в самый разгар лета, солнце садилось только после девяти.

— Так как насчет твоего дружка, юного правонарушителя? — спросил я, толкая тележку. — Может, на неделе он как-нибудь придет с тобой? И я на него посмотрю.

— Выясню, — ответил Лука. — Только никакой он не правонарушитель. Он хороший парень, иначе бы я не предложил.

— Ладно, ладно, — с улыбкой произнес я. — Узнай, хочет ли он прийти и понаблюдать за нашей работой на этой неделе. Кстати, как его звать?

— Дуглас, — ответил он. — Дуглас Мастерс.

Да, не слишком подходящее имя для малолетнего правонарушителя, подумал я. Но это еще ничего не означает. Киппер — тоже не очень подходящее имя для убийцы, но ведь он им был.