Дик Фрэнсис - Пятьдесят на пятьдесят

— Нет, — ответила она. — И это страшно огорчительно. Здешний персонал этого не понимает. А ведь вывод предрешен — я должна отправиться домой, это ясно.

— Я тоже так думаю, — сказал я. — И знаешь, милая, сейчас тебе гораздо лучше. Такой я давно тебя не видел.

Она радостно улыбнулась в ответ, и сердце мое екнуло от счастья.

— Знаю, — сказала она. — Я чувствую себя просто прекрасно. Наверное, благодаря этим новым таблеткам, они замечательные. И куда как меньше побочных эффектов, с прежними не сравнить. И я от них совсем не толстею.

Неужели можно надеяться, что прежде такие ухабистые и крутые американские горки вдруг стали гладкими и ровными, как полотно? Слишком хорошо, чтоб это было правдой, но первые положительные признаки налицо.

— Желаю удачного дня завтра, в Аттоксетере, — сказала она, когда я собрался уходить.

— Спасибо, — ответил я и поцеловал ее.

Я пока не знал, стоит ли рассказывать ей о Луке. Мне очень хотелось знать ее мнение на этот счет. Я считал, она вправе знать, что, возможно, в самом ближайшем времени мне предстоит стать партнером с долей пятьдесят на пятьдесят, а не единственным полноправным хозяином бизнеса.

— Лука Мандини хочет партнерства, — сказал я.

— Вот как? Но ведь он еще очень молод.

— Ему двадцать семь, — сказал я. — Не так уж и молод. Ну и потом в деле он хорош. Очень хорош.

— Ты думаешь, что проиграешь, если не возьмешь его в долю? — спросила она.

— Возможно. Он или начнет собственное дело, или договорится с кем-то еще, на лучших условиях.

— А ты можешь себе это позволить? — спросила она.

— Думаю, да, — ответил я. — Сэкономлю на его зарплате, да и во всех других отношениях будет примерно то же самое по деньгам. Я уже и так отдаю ему значительную часть прибыли. Но независимость свою терять не собираюсь. Последнее время дела у нас шли очень неплохо, он отлично разбирается в компьютерах, а ты сама знаешь, я в этом не силен. Если Лука уйдет, я всегда могу нанять нового помощника, который разбирается, но…

— Но не такого хорошего? — спросила она.

— Да, такого же найти трудно, — ответил я.

— Тогда нечего ломать голову. Дай ему то, что он хочет.

— Ты думаешь?

— Конечно, — ответила она. — Да и какие тут могут быть варианты? Лука ведь не сможет просто так уйти, если станет партнером, верно? Только надо составить с ним такой контракт, чтобы уход стоил ему денег.

Связать его договором, чтоб он не смог ни выйти из бизнеса, ни разрушить его сомнительными операциями. Да, это мысль. Я решил не рассказывать Софи о проделках Луки с Интернетом, мобильными телефонами и стартовыми ценами. Я также не стал упоминать о кулаках и ударах ботинком со стальными набойками на стоянке в Кемптоне. Есть пределы, за которые выходить не стоит.

Но я был рад, что спросил ее о Луке. Сильной стороной Софи всегда было ясное мышление в вещах, связанных с бизнесом, — конечно, когда она была в порядке. И этот ее совет показался мне здравым, как и теперешнее состояние ее психики.

— Спасибо тебе, — сказал я. — Так и сделаем.

И мы нежно расцеловались на прощанье.

Сегодня она даже не стала укорять меня за то, что снова оставляю ее одну. Думаю, оба мы были уверены, что вместе вернемся домой уже в понедельник, и еще каких-то два лишних дня мало что значат.

Дундалк — сообщил мне Интернет. Телефон Пэдди Мёрфи был зарегистрирован в Дундалке. Далее я выяснил, что этот самый Дундалк находится примерно в пятидесяти милях от Дублина, на северо-восточном побережье Республики Ирландия, близ устья реки под названием Каслтаун и недалеко от границ Северной Ирландии.

Компьютер также сообщил мне, что Дундалк является не городом, а крупнейшим в Ирландии поселком городского типа с населением около тридцати тысяч человек. И что код 42 распространяется также на прилегающие территории с населением около полумиллиона человек. Так что вряд ли есть смысл ехать в этот самый Дундалк и спрашивать на улицах, не знает ли кто там человека по имени Пэдди Мёрфи. Если сделаю это, меня наверняка упекут в психушку.

Я сидел в кабинете после еще одной беспокойной ночи, что выдалась в доме на Стейшн-Роуд.

Меня очень беспокоил тип по прозвищу Близко Посаженные Глазки. Я не питал никаких иллюзий на тему того, что он перестанет искать деньги. Поэтому снова подставил стул под ручку двери в спальне. А наличные оставил в буфете под лестницей — это на тот случай, если он явится со своим двадцатисантиметровым ножом. Возможно, тогда он просто заберет деньги и не станет меня трогать.