Дик Фрэнсис - Пятьдесят на пятьдесят

— Не советую затевать со мной войну, мистер Тэлбот, — приблизившись вплотную, сказал Льювелин. Лица наши разделяли каких-то шесть дюймов. — Потому как проиграете.

Я решил промолчать.

И вот наконец он снова развернулся и ушел.

— Вы с ним поосторожней, мистер Тэлбот, — дружелюбно заметил сержант. — Шеф не любит, когда ему становятся поперек дороги.

— Он сам начал, — буркнул я в оправдание.

— Я вас предупредил, — с самым серьезным видом произнес Мюррей.

— Учту, — ответил я. — И спасибо вам, сержант.

— На вашем месте я бы поостерегся, — сказал он.

— Неужели старший инспектор Льювелин настолько зол и мстителен? — шутливо осведомился я.

— Да нет, не в том дело, — с улыбкой ответил он. — Я тут думал о человеке, который убил вашего отца. Вы стали свидетелем, не забывайте этого. Я бы на вашем месте не стал в одиночку разгуливать по темным ночным улицам, вот и все. Свидетель убийства всегда находится под угрозой. — Он уже не улыбался. Был серьезен, даже мрачен.

— Спасибо, сержант, — снова сказал я. — И это предупреждение приму к сведению.

Он кивнул и последовал за старшим инспектором.

— Погодите, — крикнул я ему вслед. — Вам известно, где убили мою мать?

Он остановился, вернулся.

— Где?

— Да, — кивнул я. — Где она умерла? И когда?

— Тридцать шесть лет назад, — ответил он.

— Да, но когда именно? Какого числа? И где ее нашли?

— Постараюсь узнать, — сказал он. — Ничего не обещаю, но ознакомлюсь с делом.

— Спасибо, — сказал я.

И он быстро зашагал прочь, стремясь догнать своего начальника. А я остался и принялся размышлять, знает ли убийца отца, кто я такой и как меня найти.

— Ну, о чем шла речь? — спросил Лука, когда я подошел к нашему закутку.

— О вторнике, — ответил я.

— А что было во вторник? — не отставал он.

— На меня напали, — ответил я.

— Но эти два копа приходят к тебе уже второй раз, — заметил он. — Валяй, выкладывай. И только не говори мне, что то была очередная попытка ограбления букмекера. В чем дело?

— Ладно, — сказал я. — Слышал об убийстве на стоянке?

— Ага, — ответил он. — Конечно, слышал. Все до сих пор об этом судачат.

— Так вот, человек, напавший на меня, мог быть тем убийцей.

— О, — протянул Лука. — Ладно, тогда порядок. — Он явно испытал облегчение.

— О чем это ты? Какой порядок? — воскликнул я. — Он, знаешь ли, и меня тоже мог убить.

— Да, — кивнул Лука. — Но не убил же. — И он улыбнулся. — Мы с Бетси подумали, у тебя неприятности с законом.

— Спасибо! — язвительно заметил я. — Такое доверие к своему работодателю.

Как и следовало ожидать, два первых забега выиграли фавориты.

— Нас это устраивает, — шепнул мне на ухо Лука после второго забега. — Мы выложили, так, ради разнообразия, лучшее соотношение ставок, и фавориты оказали нам услугу.

— Молодец, — сказал ему я. — А теперь время забав и развлечений.

Передо мной быстро выросла очередь желающих отдать свои денежки, так бывало всегда при забегах Золотого Юбилея. Как и предполагал Лука, Пулпит Ридер стал на рынке фаворитом при соотношении четыре к одному, местами даже выше. Скачки в самом разгаре, и рынок это отражал.

— Пятьдесят на Пулпита, — сказал мне какой-то мужчина.

— Пятьдесят на номер пять при четырех к одному, — сказал я Луке, и пальцы его запорхали по клавиатуре. Я взял из принтера билет, протянул мужчине.

— Почем нынче идет номер шестнадцать? — осведомился Эй-Джей, подошла его очередь. Сегодня на нем был довольно строгий серый жилет под дорогим черным пиджаком.

Наше электронное табло было небольшим и не позволяло разом указать всех участников.

— Шестнадцатый номер? — спросил я Луку.

— Тридцать и три, — ответил он.

— По десятке на оба варианта, — сказал Эй-Джей и протянул мне двадцатифунтовую банкноту.

Принтер послушно выплюнул билет.

И так далее в том же духе. Ставки делали в основном небольшие, десять-двадцать фунтов. Как всегда бывает на Золотом Юбилее, на серьезные выигрыши тут никто не рассчитывал.

Забег уже начался, а мы все еще принимали ставки. Последним моим клиентом стала молодая женщина в черно-белом платье и широкополой шляпе в тон. Она сунула мне купюру в десять фунтов, когда лошади проходили столбик с отметкой пять.

— Десять фунтов на лошадь под номером пять, пожалуйста, — прошелестела она из-под полей шляпы. Я было потянулся к деньгам, потом передумал.

— Все, ставки больше не принимаются, — сказал я.

Клиентов тоже больше не было. Все наблюдали за забегом, по большей части — на экране огромного телевизора, установленного против трибун.