Дик Фрэнсис: Пятьдесят на пятьдесят

— И что сие означает? — спросил я.

— Если человека признают неспособным отвечать на обвинения, никакого суда над ним не будет. Тогда можно провести суд по фактическим данным. Доказательства представят присяжным, они и решат, сделал он это или нет. Но, разумеется, никакого там вердикта «виновен — не виновен» вынесено не будет, как и приговора тоже.

— Что же тогда будет с самим Мервином Уильямсом?

— Если его признают неспособным отвечать на обвинения, то с чисто формальной точки зрения он свободен. Но если признают способным, тогда будут судить за убийство. Похоже, нет сомнений, что убил именно он, анализ ДНК все докажет. Составленный вами компьютерный портрет оказался на удивление точным, учитывая, что вы видели Уильямса всего секунду или две на стоянке в Аскоте и что лицо его было прикрыто капюшоном.

Я решил не распространяться на тему того, что видел его не только на стоянке в Аскоте.

Затем старший инспектор показал мне фотографию мистера Мервина Уильямса, найденную полицией у него в доме. Я снова смотрел на мужчину с близко посаженными глазками, которого знал как Киппера, на человека, которого последний раз видел смеющимся, когда он пытался обогнать меня на дороге к Лик-Вутон.

— Так это все? — спросил я.

— На данный момент да, — осторожно ответил старший инспектор. — И все же у меня есть ощущение, что вы так и не сказали всей правды до конца.

«А он и впрямь очень неплохой детектив», — подумал я.

Благодаря щедрому «дару» от мистера Генри Ричарда Фельдмана в размере шестисот тысяч фунтов мы с Софи летели в Австралию из Лондона в Сидней первым классом, на втором этаже реактивного лайнера Британских авиалиний, и большую часть пути попивали самое лучшее и дорогое шампанское.

Выплата выигрышей малолетним правонарушителям компанией «Тони Бейтмен (Тёрф Экаунтантс) Лтд.» заняла какое-то время, но в конце концов их убедила сделать это головная компания «ХРФ Холдинг Лтд.» во избежание дальнейших осложнений.

Лишь двое из тридцати подростков не сделали ставки, прикарманили по двести фунтов каждый. Теперь же они в полной мере осознали свою ошибку — мало того что потеряли внушительный куш в виде четырех тысяч восьмисот фунтов, так еще подверглись остракизму со стороны двадцати восьми своих бывших товарищей.

Дугги и Лука отдали часть своих денег на развитие клуба электроники, что помогло полностью обновить оборудование. Я же потратил пару тысяч фунтов на праздничный ужин, который закатил для сотрудников психиатрической больницы.

Так, на всякий случай.

Источник всего этого нашего богатства по кличке Ориентел Сьют, выступающий теперь как Крикет Хиероу, после Бангора-он-Ди принимал участие в скачках еще дважды и оба раза приходил первым, хотя стартовые расценки на него были значительно ниже ста к одному, в отличие от того памятного июльского дня. Его тренер, Майлз Карпентер, известный мне под именем Пэдди Мёрфи, заявил в телевизионном интервью, что надеется выиграть стипль-чез на фестивале в Челтенхеме в марте будущего года.

Однако, если верить публикациям в «Рейсинг Пост» в начале декабря, у Крикета Хиероу вдруг случился сердечный приступ во время тренировки в Ирландии, и он рухнул как подкошенный и умер. «Такое, увы, случается, — писал репортер. — Сколь ни прискорбно, но слишком часто случается со скаковыми лошадьми».

Я же тем временем усомнился, что погибла именно эта лошадь, если тут были замешаны шарики от пинг-понга. Определенный интерес представляла и сумма, на которую был застрахован Крикет Хиероу. Я подозревал, что на целое состояние.

В шесть утра теплым январским днем мы с Софи благополучно приземлились на другом полушарии, в Сиднее. Здесь лето было в самом разгаре, солнце еще только начало вставать над горизонтом, но с каждой минутой становилось все жарче. Мы подъезжали с севера, и перед нами открылся восхитительный вид на город, все еще погруженный в темноту, мост в гавани Сиднея походил на ленту, протянутую над морем и подсвеченную снизу мерцающими бликами воды.

Я страшно волновался.

Мне всегда хотелось побывать в Австралии, еще до того, как узнал, что мой отец жил там. Для меня эта страна была символом завоевания человеком самых отдаленных уголков планеты, хотя, уверен, аборигены смотрели на это несколько иначе.

В самолете на всем пути из Англии я читал путеводители и ко времени приземления в Сиднее стал почти что экспертом по всему австралийскому.