Александр Маркьянов - Зло именем твоим [СИ]

Майор Шариф не стал бы так говорить про шурави — он знал шурави, учился у шурави, воевал с шурави и знал, на что они способны. Пусть и играл он теперь на другой стороне — шурави он уважать не перестал.

Но говорить об этом он тоже не стал. Он просто промолчал.

— Представь себе, Алим. Ты вряд ли сможешь это представить, чтобы это представить надо жить в большой стране — но все же представь. Представь себе государство, которое никого и ничего не боится — ни шурави, ни американцев, ни англизов, никого больше. Представь себе государство, в которое ходят Пакистан, Афганистан и все то, что русские оставили нам в Азии, бывшие бухарские владения и эмираты. Там есть нефть в Каспии, есть золото, есть уголь. Есть все. Русские оставили там заводы и города — способны ли эти варвары, что там живут понять, что оставили там русские? Какую ценность все это имеет? Только представь себе, Алим — там есть страна, в которой население не превышает и двадцати миллионов человек, но живут они на территории, которая больше нынешнего Пакистана. А в нашей стране живет под двести миллионов человек, ты видел как живут беженцы из твоей страны? Там, той стране много земли, уже распаханной — бери и паши ее. Там родится много хлеба — когда в твоем кишлаке, Алим, в том что ты родился ели досыта хлеба, скажи мне? Скажи, разве справедливо то, что у двадцати миллионов людей земли больше чем у двухсот?

— Наверное нет — осторожно ответил Алим, отметив, что бригадир говорит громче чем обычно, и на них уже смотрят.

— И в самом деле нет, ты прав, Алим. Это несправедливо. У нас есть армия. У нас есть порядок. А скоро у нас будет то, что есть только у самых богатых держав, у самых сильных держав на планете. Никто не посмеет диктовать нам свою волю, Алим. Никто! И тогда мы пойдем вперед. Но мы пойдем вперед не сами — впереди нас пойдут такие люди как Омар — жестокие и фанатичные. Они будут умирать за нас — но не они наследуют политую кровью землю, чтобы ее наследовать, нужно учиться в британской школе при посольстве, а не в медресе Хаккани!

Бригадир вдруг замолчал, снова остановился, пристально глядя на Алима

— Ты ничего не понял… — с сожалением констатировал он

— Я стараюсь вас понять, эфенди — осторожно ответил Алим

— Ты пока не сможешь меня понять. Но рано или поздно поймешь. Знаешь, почему ты лучше их? Потому что тебя учили русские, а не полуграмотный мулла. Выходцы из медресе Хаккани нам тоже нужны, но такие как ты нужны больше. Я учился в британской школе, и это хорошо, потому что британцы создали величайшую империю, какую только видел мир. Ты учился у русских — но и это хорошо, потому что русские тоже создали империю и значит — у них есть чему поучиться. ТЫ помнишь русский язык?

— Да, Ага-эфенди.

— Не забывай его. Он тебе еще пригодится, и скорее чем ты думаешь. Скоро настанут перемены, великие перемены, мой друг. Ты и я — мы будем их причиной.

Бригадир какое-то время помолчал, потом протянул сумку, которую нес на плече.

— Возьми это. В этой сумке то, что ты должен будешь использовать, чтобы вызволить груз у бандитов. Деньги и приказ, которого Омар не посмеет ослушаться. Дай часть денег Омару, он их заслужил.

Алим не стал проверять сумку, вместо этого он задал вопрос, который его беспокоил.

— Что в машинах?

Бригадир Фахим облизал губы

— Скажем так… это не должно тебя сильно беспокоить.

— Это меня беспокоит. Там есть, к примеру то, что может взорваться?

— Может. И взорваться и выстрелить — все может. Поэтому — будь осторожен.

— Кто руководит операцией?

— Ты, кто же еще? — сказал бригадир — те деньги, которые там есть, они твои за исключением того, что ты сочтешь нужным дать Омару и другим людям. Полковник… уже осведомлен о твоем особом задании, ему приказано оказывать тебе полное содействие. Я… дам тебе совет. Когда ты будешь наступать — поставь вперед Омара и его людей, а за ними иди уже сам. Так ты кое-что поймешь, мой друг…

— Но Омар…

— Омар — агент Бабура. И фанатик. Его выдворили из Пакистана, потому что у нас и без него хватает работы. Таких Омаров как он… найдется достаточно, медресе Хаккани работает и сейчас. Если Омар не вернется из этого боя — никто не будет горевать об этом, а я — меньше всего.

Тот же день, вечер

Провинция Кандагар, Афганистан

К муллу Мухаммеду Омару пустили не сразу.

Под медресе — особо никем не признанное, но медресе не хватало, потому ходили и сюда — Омар и его люди заняли два небольших здания в пригороде Кандагара даже не в самом городе, оттуда радо было ехать, это была уже кишлачная зона. Когда то давно здесь была школа, когда то давно здесь были учителя, которые пытались учить детей. Они погибали сами — для душманов учителя были смертельными врагами, их предписывалось уничтожать с особой жестокостью, чтобы отбить у других охоту учительствовать, или учиться. Потом, когда пришли другие времена — в школьном здании, построенном на деньги шурави открылось медресе, в котором преподавал Омар, рассказывая Коран и шариат так, как он знал их сам, как его научили ваххабиты в медресе Хаккани. Поскольку в этом кишлаке не было муллы — его и стали называть мулла. Мулла Омар.