Александр Белов - Похищение Европы

Белов потянул цилиндр; кости руки рассыпались с глухим стуком, как фишки домино. Света было недостаточно для того, чтобы рассмотреть содержимое цилиндра. Саша решил сделать это позже, когда выберется из подземелья.

Он перешагнул через скелет и пошел дальше.

В душе не было ни злости, ни восхищения, ни жалости к этому человеку. Только — досада, что он так глупо сумел потратить единственное сокровище, доставшееся, в подарок от Всевышнего. Собственную жизнь.

Белов миновал еще два поворота и вдруг почувствовал, что слабый ветерок усилился. Саша сделал еще несколько шагов и уперся в преграду.

Но на этот раз стена была не каменной, а чугунной, с ребрами, сделанными в виде шашечек.

Саша решил, что это — дверь, ведущая наружу. Он опять включил подсветку дисплея и, к своему удивлению, обнаружил, что плутал по подземным лабиринтам добрых два часа.

Белов принялся обшаривать стены в поисках какой-нибудь кнопки или рычага. К счастью, рычаг действительно был, и он был очень заметным.

Александр сунул телефон в карман и обеими руками ухватился за рычаг. Сначала ему не удалось даже сдвинуть его с места.

Белов повис на чугунной ручке и уперся ногами в стену. Тогда рычаг стал медленно поддаваться. Саша подпрыгнул и навалился на него всем телом.

В стене что-то затрещало, рычаг задрожал и внезапно опустился. После паузы, показавшейся Белову целой вечностью, механизм пришел в движение. Сработала система хитроумных противовесов, стесненное пространство тоннеля наполнилось скрежетом и лязгом.

Дверь начала медленно подниматься, но Белов понимал, что это еще ничего не значит. Проржавевшие тросы могут в любой момент лопнуть от напряжения, дверь снова опустится, и тогда Белов навсегда останется под землей.

Саша загадал: если он нагрешил в своей жизни не меньше, чем купец Митрофанов, то пусть так и случится. Но если тот, кто стоит за его правым плечом (уж во всяком случае не Князь), еще верит в него, то дверь откроется, и он снова увидит свет, город, своих друзей… И Лайзу — женщину, которую очень любит. Женщину, которая носит в утробе двух его сыновей.

Саша ждал решения Судьбы. Секунды текли мучительно долго. Дверь словно раздумывала: отпускать пленника на волю или нет?

Она приподнялась, впустив в подземелье свежий воздух и вечерний сумрак.

— Ну же! Давай!

Чугунная плита скрипела в пазах, стены тоннеля дрожали, из потолка брызнули куски гранита.

Белов догадался, что Митрофанов приготовил для преследователей последний, самый неприятный сюрприз: одновременно с открытием двери своды тоннеля должны были обрушиться, погребая под градом камней всех, кто решился ступить в подземный лабиринт.

Монолит стонал; от гула у Саши заложило уши.

Наконец расстояние от нижней части проема до края двери стало таким, что Белов смог бы через него протиснуться. Не раздумывая ни секунды, он лег на каменный пол и пополз.

Позади него падали камни; гулкое эхо, путаясь и натыкаясь на само себя, металось по проходам, вырубленным в породе.

Саша выбрался уже наполовину. Место, куда выходила дверь, было для него незнакомо, но разве это хоть что-нибудь меняло?

Белов упирался в мягкую землю локтями, подтягивался и продвигался все дальше и дальше. Прямо перед ним был отвесный склон, заросший густой травой.

Саша собрал все силы, оттолкнулся ногами от проема и покатился вниз, пытаясь не потерять три вещи, которые в настоящий момент составляли все его имущество: пистолет, мобильный телефон и металлический цилиндр, найденный рядом с телом купца Митрофанова.

Ах да! И еще — самое главное! Жизнь. Ведь он все-таки спасся, несмотря ни на что!

Катясь по земле (после каменного мешка она казалась нежнее пуховой перины), Белов успел бросить взгляд назад. Дверь упала, закрыв проход, и теперь уже никто бы не догадался, что здесь находится вход в катакомбы.

Саша раскинул руки, затормозив падение. Он лежал на земле и смотрел, как на небе, одна за одной, загораются звезды.

Затем он осторожно ощупал себя — цел, если не принимать во внимание синяки и ссадины.

Белова очень интересовал загадочный цилиндр, с которым купец Митрофанов не хотел расставаться вплоть до самой смерти. Саша открутил крышку и заглянул внутрь. Там оказался свернутый в трубку лист бумаги.

От подножия склона начинался огромный пустырь; на нем, как пустые спичечные коробки, стояли корпуса заброшенного завода. Между корпусами кое-где торчали фонари, похожие на отцветающие одуванчики, — длинный голый стебель и венчик молочного света, дрожащего во влажном воздухе.