Александр Белов - Похищение Европы

— И что это, по-твоему, означает? — Теперь настала очередь Ватсона озадаченно чесать голову.

— Понятия не имею… — Витек наморщил лоб. — Он еще добавил: «Все даже в два раза лучше, чем она предполагала».

— В два раза?

— Да. Он почему-то выделил это особо. «В два раза лучше».

— Странно… — Ватсон принялся размышлять над этой фразой. Почему именно в два, а не, скажем, в полтора или два с четвертью?

Если предположить, что догадки Злобина о предательстве Лайзы (о чем Ватсону, естественно, даже и думать не хотелось) недалеки от истины, значит ли это, что ее гонорар увеличился вдвое? И почему голос с акцентом? Что за акцент?

— Витек, ты уверен, что все делаешь правильно? — осторожно спросил Ватсон. — Может, дела обстоят несколько не так, как ты думаешь?

— Да я и сам уже не знаю, что думать, — сказал Злобин. — И главное — не знаю, на кого думать. Кто из нас дятел? Кто стучит Зорину?

Ватсон пожал плечами.

— Боюсь, мне нечего тебе ответить. Давай пока оставим все, как есть. Дождемся Сашу, и вместе все выясним. Хорошо?

— Разве есть другой выход? — мрачно отозвался Витек. — Ну, а ты чего? Будешь звонить Шмидту?

— Конечно. Я для этого и пришел.

— Звони. — Витек подвинул Ватсону телефон.

Доктор набрал номер мобильного Шмидта и некоторое время вслушивался в длинные гудки. Трубку никто не брал. Наконец, когда Ватсон уже почти отчаялся, гудки прекратились, и сердитый голос произнес:

— Да! Слушаю!

— Дима, привет! Это Станислав. Вонсовский, — представился Ватсон.

— А! — обрадовался Шмидт. — Привет, док! Как у вас дела?

Ватсон переглянулся с Витьком. Дела были не то чтобы уж очень хороши, но распространяться об этом не стоило. Тем более, по мобильному.

— Все нормально. А у вас?

— А у нас — полтора литра за сутки! Полный мешок! — гордо заявил Шмидт и, понизив голос, добавил: — Ну, ты-то как доктор, должен понимать?

Честно говоря, Ватсон не понял ни слова, но на всякий случай согласился.

— Полтора литра — это здорово… А как Ольга?

— Ватсон, ты чего? — искренне удивился Шмидт. — Чем слушаешь? Говорю ж тебе — полтора литра за сутки! Наршак ее очень хвалит!

— А-а-а, ну теперь понятно! — воскликнул Ватсон, хотя он так и не мог взять в толк, что имеется в виду. Но и выяснять все в подробностях не очень-то хотелось. — Дима! Ты можешь сделать одну вещь? Это… очень важно, — «почти как для тебя — полтора литра в сутки», — чуть не добавил он, но вовремя сдержался.

— Разумеется. Но только если быстро. Я должен дежурить у ее кровати, каждый час снимать показания.

— Какие показания?

— Станислав Маркович, — радость куда-то улетучилась из голоса Шмидта, — ты что, надо мной издеваешься? Повторить еще раз? -

Только теперь Ватсон догадался, чем занимается Шмидт. Смысл таинственного заклинания «полтора литра в сутки» наконец-то стал понятен.

— Так ты измеряешь…

— Контроль диуреза, — важно подтвердил Шмидт. — Если ты не купил свой диплом в переходе метро, то должен знать, что это такое.

— Прости, Дима, — с трудом сдерживая смех, сказал Ватсон. — До меня не сразу дошло. Вообще-то, это — врачебная процедура, я даже представить себе не мог, что такое важное дело доверят непрофессионалу.

— Ничего, — Шмидта распирало от скромности. — Я справляюсь.

— Дима, и все-таки… Я могу попросить тебя об одном одолжении?

— Ну конечно. Говори, что нужно!

Ватсон вкратце объяснил задачу. Шмидт пообещал выполнить — сразу, как только сделает следующую отметку.

Сумерки опустились на тундру очень быстро, словно кто-то повернул невидимый рубильник. Когда Саша с Рультетегиным стоял у священного столба, он еще мог различить каждую травинку, но когда они дошли до юрты Тергувье, все вокруг сделалось густого синего цвета — и трава, и небо.

Иван Пинович нащупал посохом дверной проем, откинул полог и вошел первым; Белов последовал за ним.

Посреди юрты тлел догорающий костер. Рультетегин, скрестив ноги, сел на потертые шкуры. В отблесках багрового света углей его лицо казалось еще более величественным. Саша устроился напротив великана и приготовился слушать.

— Твои соотечественники, мельгитанин, — сказал Иван Пинович, и в его голосе Белов уловил оттенок презрения, — сейчас пьют водку со старейшинами и едят мясо, которое привезли с собой. Странные гости — воротят нос от нашего угощения…

Он замолчал, и Белов не знал, что ему ответить. Вошел Тергувье и поставил перед мужчинами две большие деревянные тарелки, до краев наполненные дымящимися кусками оленины. На плоском блюде была подлива из ягод шикши и голубикы с маленькими кусочками рыбы.