Александр Белов - Похищение Европы

— Да-да, все в порядке! Спасибо тебе! Я перезвоню. Днем. — Белов торопливо спускался на первый этаж. Он хотел поскорее попасть в центральный зал и очутиться за компьютером.

— Саша, — сказал Шмидт. — Днем не надо. У нас ведь будет ночь.

— Да? Странно. Почему-то сейчас разница во времени тебя нисколько не беспокоит.

— Ты сердишься, что ли? Я бы не стал звонить. Ольга попросила. Ей показалось, что ты в опасности, — оправдывался Шмидт.

— Да все хорошо. Звони, когда захочешь. Отбой!

Белов сунул мобильный в карман и откинул тяжелый засов на двери, ведущей в центральный зал. Подошел к распределительному щиту и включил свет.

«Черт возьми! Вот откуда у меня ощущение, что я уже где-то видел эти рисунки! Бывают же такие совпадения!».

На самом деле, совпадение было нереальным. Его вероятность была настолько мала, что о ней не стоило даже говорить. И тем не менее, как сказал Федор, имея в виду свой богатырский храп, это — научный факт.

Саша подошел к компьютеру и нажал кнопку «Пуск». Ему показалось, что машина грузится непозволительно долго. Секунды бежали, и Белов готов был вот-вот взорваться от нетерпения.

Наконец на мониторе появилась заставка — фотография титульного боя Степанцова: тот самый момент, когда рефери поднял над головой его руку в красной перчатке. Рядом с боксером стоял Белов.

Саша щелкнул по значку удаленного соединения, и модем принялся набирать номер. Связь с Интернетом была установлена, но старая телефонная линия не позволяла компьютеру разогнаться на полную мощь.

Белов набрал в поисковой строке слова «Похищение Европы». Спустя пару минут машина предложила ему многотысячный список сайтов. Александр выбрал официальный сайт Государственной Третьяковской галереи.

На мониторе медленно проступало изображение. Дельфин, девушка и бык. Фрагменты картины напоминали рисунки, сделанные на стенах анфилады, но только напоминали, и Белов понял, в чем заключалось основное отличие.

В картине не было того ощущения зла, что несли в себе светящиеся линии. Легкая печаль — да, наверное, но никак не пугающая безысходность.

Белов сохранил изображение на рабочем столе и открыл справочную статью о картине и ее авторе.

«Валентин Александрович Серов. (1865–1911). Сочетанием графических и живописных средств достигнута выразительность полотна… Так-так-так, дальше… Органичными для художника явились приемы декоративного решения (живописный лаконизм, обобщенность форм) его поздней работы "Похищение Европы" (1910)».

— Вот оно что! Интересно. Получается, он написал картину незадолго до смерти? — Белов еще не знал, стоит ли придавать этому факту большое значение, но на всякий случай постарался запомнить.

Часы в правом нижнем углу экрана показывали четыре утра. Но теперь и речи не могло быть о том, чтобы уснуть, — слишком уж захватила Александра история с рисунками, являвшимися (и в то же время не являвшимися) частью «Похищения Европы».

Новые открытия нисколько не приблизили Белова к разгадке; наоборот, возникали все новые и новые вопросы, которые следовало четко сформулировать и выстроить в порядке важности.

Саша взял чистый лист бумаги, ручку и начал писать.

1) Узнать как можно больше о купце Митрофанове. Биография? Откуда взялся? Куда исчез?

2) История особняка. Дата постройки? Архитектор? Почему такая странная планировка?

Белов немного подумал и добавил во второй пункт: «Печь». Затем последовало:

3) Постараться снять копии с рисунков, сделанных на стенах. Уменьшить и сравнить с фрагментами картины «Похищение Европы». Если потребуется, провести художественную экспертизу на предмет авторства. (В Москве?)

4) Подробнее выяснить о художнике Серове. Не пересекался ли он с купцом Митрофановым?

Саша положил лист перед собой и стал думать, что можно добавить в план первоочередных задач. Наверняка он что-то забыл, чего-то не учел…

«Стоп! — сказал себе Белов. — Ты упустил из виду одну важную деталь. Они же светятся!»

Как человек, посвятивший много времени изучению камней и минералов, Белов понимал, что природа свечения напрямую связана с радиоактивностью излучающего вещества. Значит, радиоактивность состава, нанесенного на стену, должна быть довольно высокой, иначе свет не пробивался бы через побелку.

Правда, это никоим образом не вязалось с представлениями Белова о технологиях, существовавших в начале двадцатого века. Насколько он мог судить, тогда еще не научились производить изотопы в промышленном количестве.