Александр Белов - Похищение Европы

Если бы не огромный запас прочности, заложенный строителями, дом наверняка бы давно уже обвалился. Но он продолжал упорно сопротивляться разрушительному действию времени благодаря особому составу кирпичей, выпеченных вручную в специальных печах, и несметному количеству куриных яиц, добавленных в раствор.

Загадочный купец Митрофанов сколотил на природных богатствах Камчатки баснословное состояние. Было это всего за несколько лет до революции. А когда на восточную окраину России пришла Советская власть, купец исчез из Петропавловска в один миг; пропал бесследно, будто сгинул.

Особняк грабили несколько раз: сначала — революционные матросы, потом — американские интервенты, после них — японцы, а затем уж — снова красные. И все были сильно разочарованы — ничего, кроме голых стен полутораметровой толщины, в доме не оказалось.

Не было ни сундуков, набитых ассигнациями, ни полов в гостиной, выложенных сплошь царскими червонцами, ни венецианских зеркал с рамами из червонного золота. Ничего из того, о чем судачила людская молва, в особняке не обнаружили. Однако при всем при том дом выглядел, как средневековая крепость, подготовленная к длительной осаде. И этот факт волей-неволей наводил на мысль, что таинственному купцу было что скрывать.

В тридцатые годы чекисты в кожаных куртках решили взяться за утерянное состояние Митрофанова всерьез. Они перевернули горы документов, но не нашли ни одного из потомков дореволюционного олигарха и вообще никого, кто мог бы пролить свет на эту темную историю. Дворецкого вместе с семьей второпях шлепнули еще в двадцатом; спустя пятнадцать лет ненужная спешка вызвала досаду и запоздалое сожаление.

Как бы то ни было, но митрофановские сокровища исчезли. Все подозревали, что они где-то спрятаны; энтузиасты намеревались вскрыть полы в особняке — проверить, нет ли под землей обширных потайных комнат, связанных запутанными узкими коридорами, но, пока дом имел статус памятника старины, делать это было нельзя. А вскоре и энтузиасты утихомирились; в конце восьмидесятых выяснилось, что гораздо легче заработать, незаконно добывая крабов и красную икру, нежели охотясь за мифическими кладами.

Особняк так и остался памятником неразгаданной тайне. Он возвышался на холме, величественный и гордый, обратив к городу изящный фасад, стыдливо замазанный шаровой краской.

Два месяца назад Витек в первый раз летал в Петропавловск-Камчатский и подыскивал подходящее здание для предвыборного штаба. Лайза наказала ему сделать как можно больше фотографий. Изучив снимки особняка, она сразу поняла, что лучшего места не найти.

— Тебя обязательно будут называть олигархом, рвущимся во власть, — доказывала она Белову, — сравнивать с Абрамовичем и Ходорковским. Этого надо избежать. Пусть лучше сравнивают с купцом Митрофановым — но с той существенной разницей, что Митрофанов скрыл свое состояние от людей, а ты, наоборот, вернешь. После реставрации в особняке можно разместить краеведческий музей.

— Отличная идея! — согласился Белов. — Мне это нравится. Конкретное дело, никаких расплывчатых обещаний.

Витек договорился со строительной компанией, а Белов перевел личные деньги на ее счет. Работа продвигалась быстро; Лайза связалась с прорабом и распорядилась, чтобы реставрацию начали с внутренней отделки. Она не хотела слышать никаких возражений: «Мол, обычно делают наоборот — сначала фасад, а потом — помещения». Для подобного упрямства имелась веская причина: во-первых, реставрация должна быть зримой. Идеальный вариант — если строительные леса снимут за неделю до выборов; приходилось учитывать, что у людей короткая память, особенно — на добрые дела. Ну, а во-вторых, им нужно было где-то жить и работать все оставшиеся полгода. Поэтому прорабу ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Витек остановил «тойоту» перед воротами митрофановского особняка. Загнать машину внутрь ограждения Оказалось невозможно — приехал грузовик со строительными лесами, и загорелые рабочие в синих выцветших комбинезонах разгружали ажурные стальные конструкции.

Белов вышел из джипа, взглянул на дом.

— А что? — сказал он. — Очень даже здорово. — Он открыл заднюю дверь, подал Лайзе руку. — Посмотри, в нем есть что-то такое… Я хочу сказать, с первого взгляда безошибочно угадывается, что дом — старый. Какой-то дух времени… старины… Ты не находишь?

— Да, милый… — рассеянно ответила Лайза.