Александр Граков - Охота на крутых

– Нет, нет, никаких «на коня»! Нам завтра с Сеней рано вставать ! В общем, как только что‑нибудь стоящее – так сразу несем! Будет – будет! Готовьте баксы!..

Золотым парнем оказался Паша Квадрат, а еще более ценными – его друзья‑сыскари.

Вскоре Женя пошла спать. А трое мужиков, разом покончив с таким сложным делом, решили «отвязаться». «Отвязывались» до трех часов утра. Гек еще смог кое‑как добраться до кровати, а Паша и именинник уснули прямо за столом: один головой в блюде с недоеденными пирожками, а другой в обнимку с квадратной бутылкой «Амаретто».

Однако, когда утром Женя, умывшись и почистив зубы, пошла их будить, все трое дружно отказались от завтрака, заявив, что лучше компенсируют это время сном. Причем Паша Квадрат спал уже в подвале, а дед Федя – в своей единоличной спальне. Женя пожала плечами, поставила себе фильм по Чейзу «Гриф–птица терпеливая» и вскоре с головой ушла в невероятные приключения четырех наемников‑авантюристов... Первым поднялся Гек – его организм быстрее справился с алкоголем. Поглядел на увлекшуюся фильмом Женю и пошел в ванну – отмокать. Следом к стопу приплелся дед Федя. Плеснув себе в стакан пойла на абрикосовых косточках, он вскоре ожил.

– Слышь, Ген! – окликнул Гека, вышедшего из душа посвежевшим. – А у тебя любовь была? – Гек глянул на уменьшившуюся в бутылке жидкость, затем на деда.

– На любовь потянуло? Понятно!..

– Ничего тебе не понятно! Я вот о самой наипервейшей любви хочу спросить! Писал ты кому‑нибудь в школе стихи?

– Свой первый стих, дед Федь, я сразу после школы написал. Мы тогда в станице у моря на практике были.

– Ну вот и прочти его! – не унимался старик, показывая глазами на Женю: не видишь, мол, что ли – скучно ей одной среди мужиков. Та уже оторвалась от телевизора, с интересом глядя на них – стихи Женька обожала, даже сама пыталась сочинять.

– Пожалуйста! – пожал плечами Гек.

Телевизор давно был выключен – Женя внимала красивым словам.

–Да, мне бы так научиться писать, – с легкой завистью сказала она.

– Научишься! – заверил ее Гек. – Ты уже отличные стихи пишешь. Дед! – неожиданно обернулся он к деду Федору – тот чуть не поперхнулся второй порцией своего любимого напитка. – Рассказал бы что‑нибудь, а?

Дед Федя только этого и ждал – после второго стакана он любил рассказывать.

– Ну, слухайте! – он затянулся «Пьером Карденом» – на меньшее после женитьбы на Эльзе‑миллионерше его теперь нельзя было уговорить – и начал: – Было енто аккурат в разгар лечебной сутолоки, кады одни кинулись вылечивать свои болячки наговорами, колдовством, зачарованной водой, гипнозом и прочей хреновиной, а другие, наоборот, к телевизорам – лечить свои енти самые болячки. И чего тольки люди не понаходили враз у себя – ума не приложишь. Кума, к примеру, моя, – усю жизню на хверме чувалы с комбикормом протаскала, чуть не по пять пудов кажный, а оказалось – с грыжей работала! Как она ей не мешала – до сих пор в толк не возьму! Дак мы с Василем, кумом моим, и порешили – ежели Чумаки там и Кашпировские могут лечить с телевизора, то неужли мы с им напрямую не избавим от хворобы с десяток наших станичан?! Как, зна‑ца, решили, так и сделали!

По‑первах, для ради рекламы, похмелили несколько наших мужиков бальзамом из красивой бутылки, которую у меня в чулане нашли – племяш прошлый год из городу привозил в ей какое‑то пойло – с ног сшибаеть, что трактор без прицепу! – ром называется. Бальзам утворили сами: на бутылку первака – две ложки горчицы, ложку молотого перцу и пакетик ванилину. А Василь для ентой же рекламы вылечил суседку – бабку Степаниду от проносу: набрал дубовой коры на пилораме, потолок, вскипятил и дал выпить – за два часа как рукой сняло.