Джордж Бейкер - Тюряга

— Что тебе снилось? — подхватил черный, обнажая неровные испорченные зубы.

— Наверное, — захохотал толстяк, и его пузо заколыхалось под рубашкой, майка выбилась еще больше, пятно было отвратительно, — как тебя мамочка укладывала, снилось.

— Как твоя укладывала тебя, — жестко ответил Фрэнк, с ненавистью глядя в эти похотливые поросячьи глаза.

Черный распахнул дверь комнаты, и они втолкнули Леоне в камеру, захлопнув за ним полупрозрачную часть стены, которая и служила дверью.

Кресло смерти было перед ним. Леоне увидел провода и специальные застежки с обнаженными электродами, которыми пристегивают осужденного к этому чудовищному аппарату, изголовье его венчал специальный полушлем, внутри которого Леоне отчетливо разглядел токонесущие пластины и винты, какими они прижимаются к вискам. Орудие казни словно приглашало его в свои объятья. Казалось, кресло говорило ему: «Садись, располагайся, Фрэнк. Ты слишком забегался в этой жизни. Пора бы и отдохнуть. Не бойся, это будет совсем не больно. Тысячи киловольт уже ждут, чтобы впрыснуть в твое сердце, в твой мозг, в твои члены кайф смерти.

Ты затрясешься, запляшешь от удовольствия. Не бойся, садись». Леоне с ужасом попятился от электрического стула, словно разъятое лоно самой смерти было перед ним. Эта старая шлюха, словно присела, изображая из себя кресло, но нет, она не дождется его в свои объятья. Фрэнк медленно отступал, пока не ткнулся спиной в прозрачную стену.

— Привет, Фрэнк, — услышал он голос у себя над ухом,

Леоне быстро обернулся. Драмгул стоял за стеклом.

— А вот и начальник тюрьмы, — усмехнулся Драмгул в усы. — Раньше он прогуливался здесь по своему личному коридорчику, чтобы понаблюдать за тем, как преступник умирает. Сто двадцать-мужчин и женщин были казнены в прошлом на этом стуле. А потом этот стульчик списали.

Фрэнк сделал шаг от стекла и теперь неотрывно наблюдал за Драмгулом, который, продолжая свой монолог, медленно двинулся в обход комнаты, иногда поворачиваясь и поглядывая на свою жертву.

— Когда я вступил во владение этим заведением, то отреставрировал приборчик на всякий случай, мало ли что, ведь все в этом мире меняется, — он помолчал и продолжил. — Ты был единственным заключенным, Фрэнк, который убежал из тюрьмы, которую я возглавлял.

— Да, — усмехнулся Фрэнк. — Я читал об этом в газетах.

— Конечно, — невозмутимо ответил Драмгул. — Ведь это я научил тебя читать и писать. Ты и твои юристы сделали все, чтобы это дело попало на страницы газет. Вы написали прекрасные литературные сочинения, исказив факты. Вы превратили преступника в героя, а начальника тюрьмы в преступника. Ты отобрал у меня будущее, ты и эти чертовы политики. Тебя тогда отправили в «Норвуд». Да это просто клуб, пансионат какой-то. А меня направили сюда, в «Бэйкли», самое запущенное местечко во всей федеральной системе. Вся моя карьера рухнула.

— Но вспомни, — перебил его Фрэнк. — Ведь я просил тебя, умолял. Вспомни, мне оставалось всего две недели до освобождения. Я просил тебя повидаться со стариком отцом, прежде чем он скончается. И ты не отпустил меня, хотя вы работали в одной школе.

— Я выполнял свою работу, — невозмутимо ответил Драмгул.

— Но работу можно выполнять по-разному. Ты мог бы дать мне в сопровождение охрану.

— Я не нарушил закона. Это ты нарушил закон.

— Но я заплатил за свой побег. Мне дали еще три года.

— А должны были дать семь, — усмехнулся Драмгул.

— Мне дали столько, сколько дали, и я свое отсидел! — воскликнул Леоне.

— Ты всегда был непослушным учеником, — покачал головой Драмгул. — Но здесь я заставлю тебя слушаться.

— Я не удивляюсь, Драмгул, что ты заканчиваешь свою карьеру начальником тюрьмы, ведь в школе тебя все ненавидели, как ученики, так и учителя, за исключением моего отца.

— Ему нравилось беседовать со мной о литературе, — возразил Драмгул.

— Если бы он знал, что ты не отпустишь его сына попрощаться с ним.

— Довольно, Леоне! — воскликнул Драмгул, ударяя ладонью по стеклу.

Фрэнк сжал кулаки:

— Мне осталось всего полгода.

— А я добивался целый год, чтобы заполучить тебя сюда, — сказал угрожающим тоном Драмгул.

— Но ведь ты — правильный, Драмгул. Ты не посмеешь нарушить закон, — усмехнулся Леоне.

— Здесь ад, — сказал тот. — И я позабочусь о том, чтобы ты дорого оплатил свою экскурсию, хотя бы она и проходила в положенные сроки.

Экскурсия началась для Фрэнка с процедуры, которую по идее должны были проделать с ним вчера, по его прибытии в «Бэйкли». Речь шла об обычном шмоне (обыске) и о дезинфекции.