Владимир Гриньков - Расстрельщик

– Коньяк я по утрам не пью.

– А когда пьешь?

– По праздникам.

– Трезвенник, – сделал вывод Молотов.

Непонятно было, осуждает или приветствует. Налил Корнееву вина, себе – коньяку.

– Раньше убивать приходилось? – спросил неожиданно.

И тут же метнул в лицо Корнееву быстрый взгляд. Проверял реакцию.

– Раньше – это когда?

– На прежней службе, – пояснил Молотов.

– Нет, – солгал Корнеев. – Не приходилось.

– Жаль.

– Почему? – непритворно удивился Корнеев.

– Это полезное умение – убивать.

Корнеев промолчал. Понял, что не разговор это вовсе, а так – треп. И Молотов это подтвердил.

– Шучу, – сказал он.

– Я понял, – вроде бы успокоил его Корнеев.

Он ровно держал стакан с вином. Рука совершенно не дрожала. Это было очень кстати, тем более что Молотов время от времени поглядывал на этот стакан. Примитивный детектор лжи, понял Корнеев. Известный прием. Он даже не стал ставить стакан на стол. Пусть Молотов любуется.

– Я хочу взять тебя в охрану, – сказал Молотов.

– А разве сейчас я не в охране?

– Сейчас ты в сторожах, – засмеялся Молотов. – На положении бабушки-вахтерши. Без четкого круга обязанностей, без оружия… Оружие хочешь получить?

– Без него спокойнее, – изобразил осторожность Корнеев.

– Самая спокойная работа у дворников, – съязвил Молотов. – Маши метлой да время от времени стучи участковому на жильцов – вот и все заботы.

Корнеев демонстративно насупился. Показывал, что оскорблен. Но на Молотова это не произвело ни малейшего впечатления.

– Ты не пыжься, – посоветовал он и отпил коньяка. – Я этого не люблю.

Помолчали. Светильник под потолком разливал по комнате неживой белесый свет.

– Захаров тебе не верил, – внезапно произнес Молотов.

И снова метнул на Корнеева испытующий взгляд, как в тот раз, когда спрашивал, приходилось ли прежде людей убивать.

– Не то обидно, что он мне не верил. А то, что и умер, не веря! – Корнеев прибавил печали в голосе. – А ведь мы друзьями были.

– Сейчас дружба недорого стоит.

Молотов долил спиртного в стаканы.

– Ты никому не говорил о случившемся?

– О чем? – уточнил Корнеев.

– О смерти Захарова и Тихомирова.

– Нет. Жена Захарова… – Корнеев запнулся. – Бывшая жена Захарова, – поправился после секундной заминки, – она живет сейчас у нас.

У Молотова брови поползли вверх. Корнеев сделал вид, что этого не заметил. Продолжал как ни в чем не бывало:

– Что-то неладно у них было в семье в последнее время, как мне кажется. Тамара переселилась к нам. Я вчера пришел домой и чувствую – не могу сказать ей правду. И в конце концов солгал.

– Неужели ничего не сказал?

– Почему же? Сказал, что Пашу отправили с каким-то заданием, в Москве его нет.

– Поверила?

– Думаю, да.

– Конспиратор, – хмыкнул Молотов.

Но по нему было видно – одобряет. Он и не стал этого скрывать.

– Хорошо, что так ей объяснил. Никому не говори про то дело. И сам забудь.

Значит, все обстряпали без огласки. Надо будет попросить Христича – пусть раздобудет милицейские сводки. Вряд ли там обнаружится какая-либо информация о двух трупах из элитного подмосковного поселка.

– Я почему-то уверен, что мы с тобой сработаемся, – сказал Молотов.

– Почему бы и нет, – согласился Корнеев.

По лицу Молотова будто пробежала тень неудовольствия.

– А уверен я потому, что разбираюсь в людях, – сказал он так, будто и не слышал корнеевской реплики. – И знаю, кто за страх будет работать, а кто за совесть.

Неожиданно встал и двинулся к двери. Корнеев поспешно опустил руку в карман, где лежал спичечный коробок. Молотов вышел, оставив дверь открытой. Но Корнеев ничего не успел сделать.

– Иди сюда! – Голос из соседней комнаты.

Корнееву пришлось выйти туда.

Молотов включил видеомагнитофон. На экране телевизора Корнеев увидел себя. Он стоял с пистолетом и старательно целился в голову сидящего у стены парня. Та самая видеозапись, из подвала.

– Смотри, смотри! – сказал Молотов с азартом человека, уже не раз видевшего этот сюжет.

Корнееву дают другой пистолет. Он, ничего не подозревая, нажимает на спуск. Убитый им человек опрокидывается навзничь.

– Вот! – сказал Молотов.

На его лице было написано нечто похожее на упоение.

– Вы думаете меня этим запугать? – зло поинтересовался Корнеев.

Его бешенство выглядело очень естественно. У Молотова поубавилось восторга.

– Ну что ты, – сказал он. – Я и в мыслях такого не держал.