Владимир Гриньков - Семь кило баксов

Справа от ограждения они увидели калитку, закрытую на задвижку. Антон с заговорщицким видом ее открыл, предварительно убедившись в том, что их никто не видит, – а на площадке и в галерее, где стояли деревянные лавки, по-прежнему не было ни одной живой души, – и увлек Полину за собой по короткой, всего в несколько ступеней, лестнице, ведущей вниз, как раз на тот самый козырек, который опоясывал вершину скалы и где были захоронены настоятели. Справа от них теперь оставался обрыв, а слева поднималась стена. Полина и Антон огибали ее, и вдруг в стене открылись ниши, небольшие помещения, где лежали сложенные аккуратно дрова, немалых размеров топор и древесный мусор, щепки, которые еще не успели убрать неведомые дровосеки, а далее, справа по ходу, были надгробные плиты, те самые – могилы высоко, выше птиц, эти люди жили здесь, рядом с небом, и здесь же остались после смерти. Немилосердный ветер рвал одежду, завывал, сердясь, и было чуточку тревожно.

Полина и Антон прошли по козырьку, тут тропа поднималась, она вывела их на площадку, на которой они стояли пару минут назад, эту площадку они обошли кругом, и, когда вновь вышли на нее, они видели арку, ту самую, через которую входили на площадку, поднявшись от ворот, и еще видели галерею и распахнутую дверь. В ту дверь, в помещения монастыря, Антон и повел Полину.

Деревянная лестница вела наверх. Одна из дверей справа по ходу была открыта. Свернули туда. Короткий коридор вывел их на крохотный балкон, под которым разверзлась пропасть. Здесь, на вершине семисотметровой скалы, над пропастью, от которой отделяло лишь невысокое и совсем не кажущееся надежным ограждение, легко было прочувствовать собственную уязвимость. Полина лишь на мгновение взглянула вниз и тут же отшатнулась. Наткнулась на стоявшего у нее за спиной Антона, резко обернулась. У него был встревоженный и, как ей показалось, настороженный взгляд.

– Что такое? – спросил Антон.

– Ничего, – пробормотала Полина, не смея признаться, что испугалась.

Торопливо пошла по коридору, возвращаясь в монастырские покои.

Переходы, лестница. Вдруг они вошли во внутренний монастырский дворик, совсем крохотный – пять на пять метров. Слева у стены на лавке сидел грузный и довольно молодой монах в черных одеяниях и со столь же черной бородой – Полина едва успела отвернуть лицо, прикрывшись капюшоном. А прямо перед ней была единственная дверь, вход в монастырскую церковь, столь же маленькую, как и внутренний двор монастыря, туда Полина и прошмыгнула мимо перебирающего четки монаха.

В церкви стоял сумрак, плавал сладковатый запах, оплывали перед иконостасом свечи. Антон подошел и встал рядом с Полиной. Они долго пребывали в неподвижности. То ли их сковывали крохотные размеры церквушки, то ли обездвижели оттого, что осознали – стоят над семисотметровой бездной на крохотном пятачке тверди, а вокруг, куда ни пойди, пустота, близкие облака и небо. Полина даже прикрыла на мгновение глаза, а когда открыла их вновь, вдруг увидела прямо перед собой крест, на который поначалу в сумраке не обратила внимания, – он был неказист, и его присутствие рядом с иконостасом казалось необычным и необъяснимым, только смутная догадка шевельнулась в душе. И тут Антон сказал едва слышно:

– Обломок креста, который оставила на Кипре святая Елена, помещен в этот крест, который у иконостаса.

И Полина снова прикрыла глаза. Шаги. Кто-то вошел в церковь. Несколько человек, она угадывала это. Чуть повернула голову. Иностранцы. Те самые, которых не пускал дежуривший у ворот киприот. Полина показала Антону жестом, что пора бы им уйти. Вышли из церкви. Монах все так же перебирал четки. И на этот раз Полина не убереглась. Их взгляды встретились. И оба они на мгновение оторопели. Монах – оттого, что догадался, что перед ним женщина, а Полина – оттого, что поняла это. В следующее мгновение Полина, опустив голову, испуганной мышкой проскользнула мимо потрясенного монаха, скатилась вниз по лестнице и оказалась на продуваемой всеми ветрами открытой площадке. Ей вдруг отчего-то стало смешно, она бежала к воротам и смеялась негромко, уткнувшись лицом в ладони, а Антон едва за нею поспевал.

Миновали домик стража ворот, и только в машине Полина смогла сказать:

– Какие же мы авантюристы!

– Может быть, вы первая женщина, побывавшая там, – сказал Антон.

Такой прогулки у них еще никогда не было.