Владимир Гриньков - Санитар

– Я – грузчик, он – фирмач. Какие могут быть точки соприкосновения?

– У него были враги?

– Я же говорю…

– Я не о работе. Здесь, в вашем районе, были? – Барсуков пожал плечами.

– Он вообще конфликтный?

– Самсонов?

– Да. Самсонов.

– Особенно с окружающими не церемонился.

– Что вы имеете в виду?

– Он как бульдозер. Есть цель – и он прет к ней напролом, по пути давит все.

– И в последнее время?

– Да.

– Несколько примеров, если можно.

– Н-не знаю, – сказал Паша неуверенно. – Я и не вспомню сейчас ничего конкретного. Просто бывает такое ощущение от человека. Он еще вроде и не сделал ничего, а чувствуешь, что – бульдозер.

– И лучше отойти в сторону, – подсказал милиционер.

– И лучше отойти.

– Но некоторые не отходят.

– Не отходят, – согласился спокойно Паша.

Он поднялся со своего места и прикрыл дверь, ведущую в комнату. Теперь нож под диваном не был виден.

– Соседи обижались на Самсонова?

– За что?

– Ну мало ли.

– Не замечал.

– А завидовали? Жил он широко, кажется.

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Паша. – В чужую душу не заглянешь.

– Значит, не было у него врагов в здешних местах?

– Не замечал.

Милиционер кивнул. Его любопытство иссякло, кажется.

– Вы найдете тех, кто это сделал? – позволил себе поинтересоваться Барсуков.

– Вряд ли.

– Неужто? – изумился Паша тому спокойствию, с которым ему ответил милиционер. Не спокойствие, а равнодушие.

Милиционер поднялся.

– Это они между собой разбираются, – сказал.

– Они – это кто?

– Ворье, бизнесмены эти. Хапнул лишнего – в гроб. Знаешь много – в гроб. Дорогу сильному перешел – в гроб. Друг друга съедают, как пауки.

– Значит, и искать не будете?

– Будем, – все так же равнодушно сказал милиционер. – Только не найдем никого. Ни одного еще по подобным делам не нашли за последние полтора года. Одна мразь уничтожает другую – чего же нам-то в их дела лезть. У нас и так работы полно.

Только сейчас, кажется, вспомнил о том, что Барсуков вроде как друг покойному. Смягчился:

– Будем искать. Будем.

«Их все ненавидят – этих краснопиджачных, – подумал Паша. – С червоточинкой, правильно Семеныч сказал».

– Спасибо.

– За что? – удивился Паша.

– За беседу.

Паша проводил милиционера до дверей и потом долго стоял в коридоре. Перешел к зеркалу. Понравился себе. Спокоен и строг. Никто и никогда не возьмет над ним верх.

«Как бешеных псов уничтожать. Тех, кто вознесся».

Как звучит хорошо. Как песнь. Как гимн. День за окном догорал кроваво.

Конечно, он испугался в первый момент. Вздрогнул, когда кто-то взял его за рукав, поспешно обернулся и увидел Марию Никифоровну – учительницу свою любимую. Испуг так силен был, что он даже не смог поначалу с мышцами лица совладать и зубы сцепил, чтобы челюсть нижняя не дрожала.

– Пашенька! – пропела Мария Никифоровна. – Сколько я тебя уже не видела?

Он смог наконец, не разжимая зубов, улыбнуться, но улыбка вымученной оказалась.

– Где ты сейчас, Паша? Чем занимаешься?

– В конторе одной работаю.

– Интересная работа?

Мария Никифоровна взяла его под руку, и они пошли по улице.

– Интересная, да, – сказал Барсуков после паузы.

Учительница заглянула ему в глаза и улыбнулась. Ее улыбка была доброй.

– Я так рада, что тебя встретила. Я всем своим бывшим ученикам радуюсь, но сейчас просто счастлива. Ты не женился?

– Уже развелся.

Мария Никифоровна взглянула на него тревожно-вопросительно.

– Стервой оказалась, – пояснил коротко Паша.

Учительница кивнула, соглашаясь. Действительно, надо быть дрянью, чтобы не ужиться с таким славным парнем.

– На работе все нормально?

– Да.

– Я рада за тебя. Знаешь, я ведь всегда выделяла тебя в школе.

Это было правдой. Паша почувствовал, как сжалось у него сердце. Ему было тепло и хорошо сейчас – как бывает рядом с матерью, когда она одаривает лаской.

– Я знала, что ты вырастешь Человеком. С большой буквы, понимаешь?

Он кивнул.

– Верила в тебя. И не обманулась. Да?

Заглянула в глаза требовательно. Паша кивнул и отвернулся. В нем поднялась теплая волна, и он испугался, что сейчас выступят слезы. Лоточник у дороги продавал цветы.

– Идемте, – сказал он.

– Куда?

– Идемте, идемте.

Лоточник смотрел на них благожелательно и с ожиданием.

– Розы, – попросил Паша. – Пять штук. Вот эта… и эта…

Он начал перебирать цветы, но вдруг откуда-то сбоку появился невысокий парень, пахнул на Пашу дорогой французской водой, сказал лоточнику торопливо: