Владимир Гриньков - Санитар

– Никак.

"Так-так-так. Очень хорошо. Великолепно даже. Теперь еще вот этот вариант попробуем просчитать".

– А если кого-то подвинуть?

– Как это? – не понял Барзыкин.

– Ну вот нужен бензин, предположим. Так?

– Так.

– Но лишнего вроде как нет. Так?

– Так.

– И вот мы берем кого-то из ваших постоянных клиентов и в сторону его отодвигаем. Подожди, мол. И людям со стороны этот бензин отдаем. А?

– Нет, – качнул головой Барзыкин.

– Почему? – быстро спросил Подбельский.

– У меня ведь договора. Долгосрочные. И меня штрафами разорят.

– Ой ли! – Подбельский даже рукой махнул. – Кто?

– Клиенты.

– Да они не пикнут. Пусть попробуют только претензии выставить.

– И что? – спросил Барзыкин и посмотрел внимательно.

– Мы своих людей к ним пришлем. И люди эти объяснят, что не надо шуметь и обижаться.

Барзыкин кивнул.

– А клиенты в свою очередь своих людей пришлют, – сказал он. – И будет большая драка.

Значит, ссориться он ни с кем не захочет. И с ним, Подбельским, в том числе. Значит, и Ачоеву навстречу не пойдет. Но при одном условии – что Подбельский этого Ачоева пересилит. Сам в стороне все это время будет оставаться. И подчинится победителю. Справедливо.

Вошел начальник охраны.

– Готово, Виталик? – спросил Подбельский.

Начальник охраны кивнул.

– Идемте. – Подбельский поднялся с дивана.

В соседней комнате был накрыт стол на двоих.

"В обычное время он теперь ужинает в одиночестве", – подумал Барзыкин.

– Как семья? – поинтересовался на всякий случай.

– Нормально.

Ходили слухи, что Подбельский свою семью отправил во Францию. Но никто этого не знал наверняка.

– Сегодня харчо у нас, – сказал Подбельский. – Любите харчо?

– Я все люблю.

Ночи за окном не было видно. Тяжелая штора отгораживала их от звезд. И от чужих глаз. Барзыкин вдруг поймал себя на мысли, что ему неуютно здесь. Каждую секунду хочется оглянуться и убедиться, что находишься в безопасности.

– Как насчет сауны? – спросил Подбельский.

– Нет-нет! – запротестовал Барзыкин.

Сама мысль о том, что придется задержаться здесь, была ему неприятна.

– Значит, бензина у вас лишнего нет, – вернулся Подбельский к разговору.

Вдруг рассмеялся и вилкой шутливо погрозил:

– Ох, ну чтобы только так потом не получилось, что мне нет бензина, а кому-то есть!

И Барзыкин понял, что ради фразы этой единственной весь разговор и состоялся. Внешне своей догадки не выдал, пожал плечами, сохраняя равнодушие.

– Если бензина нет, Дмитрий Николаевич, так его ни для кого нет. Вы уж извините, – и руками развел.

Больше они к этой теме не возвращались. Поужинали, разговаривая ни о чем, Барзыкин вдруг на часы взглянул и засобирался.

– Поеду я, – сказал. – Завтра с раннего утра начнутся хлопоты.

– Что-нибудь особенное?

– Нет. Обычные хлопоты. Текучка.

Подбельский гостя проводил вниз, но на улицу не вышел. Остановился в холле, руку Барзыкину пожал. "Боится", – понял Барзыкин. Ему опять показалось здесь холодно и неуютно. Кивнул на прощание и поспешно вышел.

Подбельский вернулся к себе. Начальник охраны скользил за ним безмолвной тенью. Одиноко. Очень одиноко. Он один против Ачоева. И никого рядом. Кольнуло где-то в сердце. Подбельский скривился непроизвольно.

– Что случилось? – встревожился Виталий.

– Нормально все, Виталик. – Подбельский даже улыбнуться смог. – Все нормально. На пять баллов.

Помолчал.

– Ты домой езжай. Поздно уже.

– Завтра – как обычно?

– Да. К восьми приезжай.

Подбельский свой деловой дневник на нужной странице открыл.

– Ого, – сказал. – Дел-то завтра сколько.

День был плотно расписан – минута за минутой. До позднего вечера.

Но утром, без четверти девять, Подбельского у офиса должен был Костик поджидать. Только Подбельский об этом еще не знал ничего. Не записано это было в дневнике.

Михаил за Костиком без десяти восемь приехал. Вошел в дом, дверь незапертой оказалась, и в комнате увидел Костика. Тот сидел за столом и ел батон, запивая кефиром. Голову на шум повернул, сказал буднично:

– А, это ты. Кефир будешь?

Никаких эмоций. Может, рисуется?

– Нет, спасибо, – отказался Михаил и рукой махнул нелепо как-то, словно муху отгонял, а в глазах при этом двоилось.

– Хороший кефир у вас, – все так же буднично сказал Костик. – У нас не такой.

– Неужто в Москве хуже?

Костик на этот вопрос голову повернул и на собеседника посмотрел долгим, задумчивым взглядом.