Владимир Гриньков - Помеченный смертью

Хатыгов порывистыми злыми движениями срывал с себя амуницию. Одна из пуговиц на камуфляже долго не расстегивалась. Он оборвал ее, сочно выматерившись.

– Вы бы его убили, если бы нашли? – задал Морозов так долго мучивший его вопрос.

Хатыгов даже не обернулся, сказал зло:

– На черта он нам нужен – падла! Приказ был – в Москву его доставить. А уж там ему кишки будут выпускать. На то есть свои специалисты.

Теперь они будут его искать в Москве. И найдут непременно.

Все повторилось, но теперь уже в обратном порядке. Прибыли в порт, их уже поджидали, в тени стояли микроавтобус и посольский лимузин. Один из встречавших позволил себе поинтересоваться:

– Как поездка?

– Все нормально, – зло ответил Хатыгов. – Идем ко дну.

Его молчаливые парни стремительно перенесли неподъемные сумки в микроавтобус. Их замкнутость сейчас казалось Морозову зловещей. Въехали на летное поле мимо разомлевшего от жары охранника, самолет уже стоял наготове и запустил двигатели сразу, едва только его немногочисленные пассажиры поднялись на борт. Морозов и теперь прошел в самый конец салона, не хотел находиться рядом с хатыговскими парнями. Причина, правда, была другая. Прежде он их презирал. Теперь боялся.

Они позавтракали – Морозов отказался присоединиться к трапезе – и принялись за преферанс. Доктор сквозь полуприкрытые веки рассматривал стриженый затылок сидящего к нему ближе всех.

Почему он увидел в них монстров? Зачем делать злодеев из людей, которые просто-напросто выполняют возложенные на них обязанности? Их этому учили специально – выжить и поразить врага. Точно так же, как учили Рябова. Ведь тогда, общаясь с Рябовым, Морозов не испытывал к нему неприязни. Точно, не испытывал, это он помнит отчетливо. Хотя чувствовал, да что там чувствовал, знал, что тот умеет убивать. Хладнокровно и наверняка. И попадись ему любой из этих парней, он не стал бы церемониться. Вот и они ведут себя так же. Ожидают увидеть перед собой врага и сразиться с ним.

Самолет набирал высоту. Где-то далеко в стороне остался океан. Подошел Хатыгов, предложил:

– Водички хотите?

Явно предлагал мир, хотя и выглядел хмурым. Причину его недовольства Морозов понимал очень хорошо. Пустышку вытянули, операция сорвалась. Вины Хатыгова в этом нет, но он все равно переживал. Не привык так – чтоб впустую.

Все-таки он, Морозов, зря на них взъелся. Конечно, хочется, чтобы все было аккуратно и красиво, и душу чтоб не ранило. Но так не бывает. Кто-то должен грязную работу выполнять. Грязную и кровавую. Эти люди делают то, чему обучены. Только и всего.

Так уговаривал себя Морозов. Рябов – убийца. Одинокий волк. Чужую кровь проливает, не задумываясь. И церемониться с ним излишне. Когда Морозов думал, все у него получалось более-менее гладко и выстраивалось в достаточно стройную схему. Но потом он вспомнил распластавшуюся на песке обезумевшую женщину, и все его умозаключения рассыпались.

Бородин позвонил ранним утром.

– Не разбудил? – поинтересовался учтиво. – Как ваша поездка?

Вежливость свою демонстрировал. Морозов его щадить не стал:

– Мерзкая поездка. Подставили вы меня.

Сказал и замолчал, чтобы собеседник почувствовал неприязнь в полной мере.

– Что-то не так? – осведомился после паузы Бородин.

А Морозов вдруг обнаружил, что ему и ответить-то нечего. Какие претензии к Бородину? Вот так, сразу, и не сформулируешь.

– Устал я очень, – сказал доктор, давая задний ход.

– Его ищут, – вдруг произнес Бородин, и доктор понял, что речь идет о Рябове.

– Могут и не найти.

– Почему?

– Его ведь как Рябова ищут.

– Ну конечно.

– А он может вовсе и не Рябовым оказаться, а Митяевым. Кириллом Митяевым.

– Да-да, – вспомнил Бородин. – У него же документы поддельные.

– Не документы у него поддельные, – вырвалось у Морозова. – Это совсем другой человек. Не Рябов, Поймите.

Возникла пауза.

– Я ничего не понимаю, – признался Бородин.

– Тут и понимать нечего, – ответил Морозов, досадуя на себя за несдержанность. Уже жалел, что сказал лишнее.

– У меня такое впечатление, что вы знаете больше, чем сказали мне в прошлый раз, – голос Бородина звучал настойчиво.

– Вы заблуждаетесь.

– Я хочу с вами встретиться.

– Зачем?

– Поговорить.

– У меня нет времени на это.

– Хорошо, давайте поговорим во время сеанса.

Все-таки он Морозова подцепил.

– Сегодня мы с вами встречаемся?