Владимир Гриньков - Помеченный смертью

– Он ведь детдомовский.

– Вот как?

– Да. Потом армия, техникум…

– Какой техникум?

– Метеорологический…

– А дальше?

– Станция.

– Сразу после техникума?

– Да. Но сначала он не здесь был, а на Новой Земле. Полгода.

– А потом – сюда? В каком году это было?

– В девяносто первом, кажется. В конце девяносто первого года.

– Он злой? По натуре.

– Нет.

Ответ был быстрый и уверенный. Морозов смотрел в глаза женщине все время и был готов поклясться, что она искренне верит в то, о чем говорит.

– Вы можете представить его чьим-нибудь мужем?

– Д-да.

С запинкой ответила. И даже зарделась. Между ними что-то было, безусловно. Но к этому еще вернемся. Спустя некоторое время.

– Каким бы он был мужем?

– Хорошим.

Хатыгов хмыкнул. Морозов поморщился – то ли от хатыговской усмешки, то ли от ответа женщины.

– Не годится, – сказал он. – Слишком общий ответ. Вы можете себе представить, как бы он вел себя в семье? Был бы деспотом?

– Нет, что вы! – женщина даже руками всплеснула. – Он совсем другой.

– Какой?

Она улыбнулась печальной улыбкой.

– «Мечта женщины» – знаете такой тип? Сильный, добрый, а жена из него веревки вьет.

– А он и не против, – подсказал Морозов.

– Не против. Детей любит, все тащит в дом.

– Хозяйственный, да?

Она задумалась, качнула головой:

– В какой-то мере, но не совсем.

– Почему?

– Потому что в такой семье гвоздь в стену всегда забивает жена.

– А муж?

– У него это хуже получается.

– Белоручка, что ли?

– Нет, не то. Я бы сказала – недотепа. Всегда себе попадает по пальцам молотком.

И опять улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.

Хатыгов положил руку на плечо доктору:

– Хватит! Уходим!

Морозов заглянул ему в глаза, пытаясь прочесть в них, какая участь уготована женщине, но не понял ничего и сказал, набравшись смелости:

– Не трогайте ее! Она здесь совершенно ни при чем!

Хатыгов легко, как пушинку, поднял его за шиворот и отбросил к двери.

– Не учи меня, – сказал. – Я сделаю все, что надо.

И женщина вдруг поняла. Поняла – и сползла на пол, потеряв последние силы, Хатыгов поднял автомат – Морозов следил за происходящим остановившимся взглядом, – но выстрелил не в женщину, а в темнеющую в углу радиостанцию. Звук автомата был негромкий и чавкающий. Лицо у женщины стало совсем белое.

– Пш-ш-ш-шли! – прошипел Хатыгов, и его парни в мгновение очутились за дверью, и только Морозов никуда не спешил.

Он подумал, что женщина будет жива до тех пор, пока он, Морозов, рядом. А стоит ему выйти, оставив ее наедине с Хатыговым с глазу на глаз, как Хатыгов учинит над ней скорую страшную расправу.

– Уходим! – коротко рявкнул Хатыгов.

– После вас, – ответил Морозов непослушными губами.

Хатыгов зло сверкнул глазами и выскочил наружу.

– Все будет хорошо, – успокоил Морозов женщину. – Как вас зовут?

– Анна.

Он кивнул и вышел. Хатыгов и ребята гуськом бежали по тропе, направляясь к океану. Страшно и нелепо они выглядели в своем пугающе грозном одеянии на этом безмятежном острове. Морозов нагнал их и пристроился в хвосте цепочки. Вырвались на пляж, преодолели отделяющие их от катера несколько сот метров. Притомившийся от долгого ожидания африканец вскочил и засуетился, изображая рвение. Хатыгов качнул стволом автомата, приказывая своим спутникам подняться на борт. Морозов оказался на палубе последним. Один только Хатыгов оставался стоять по колено в воде, и вдруг Морозов увидел Анну. Она бежала по пляжу, спотыкаясь, падала, поднималась и опять бежала вперед, туда, где стоял катер.

– Что за черт? – сказал с досадой Хатыгов.

Он уже поднимался на борт, и только нога свешивалась, в эту ногу женщина и вцепилась, подбежав, так что Хатыгов едва не упал в воду.

– Не трогайте его! Не трогайте! – кричала женщина.

Волосы ее растрепались, и она производила впечатление безумной.

– Не трогайте его! Слышите? Он ни в чем не виноват!

Африканец, который уже успел завести двигатель, изумленно наблюдал за происходящим. Такого представления ему еще видеть не доводилось.

Хатыгов стряхнул женщину с ноги, поднялся на борт.

– Он не виноват! – рыдала женщина.

Хатыгов ткнул африканца стволом автомата под ребра и заорал:

– Вперед! Какого черта!

Он был взбешен.

Катер развернулся и пошел прочь от берега. Женщина выбралась на песок и упала. Морозов видел, что она рыдает. Он смотрел на нее, не отрываясь, пока она не превратилась в точку, а потом и совсем исчезла.